— Я удивляюсь тому, что вы разгуливаете тут в одиночку, словно бы вам нечего бояться, — ответил патер.
— Но чего же мне бояться?
— А вы не знаете? В горах поселились разбойники.
— Об этом я ничего не слышал.
— Но это правда. Разбойники отобрали у нас бочки с вином, а патер Бернгард, который был при том, еще должен был отпустить грехи этим мошенникам. Но такое отпущение грехов, полученное силой, недействительно. К тому же этим разбойникам с большой дороги на пользу их потеха не пойдет…
— Почему же? — спросил Ринальдо, изображая удивление.
— Эти богомерзкие парни будут не только отлучены нами от церкви, но мы еще доведем до сведения высших властей, что они совершают преступления. И вскоре против них выступит наряд войск и изгонит их из укрытий.
— Но прольется кровь!
— Пусть прольется разбойничьей крови как можно больше, на благо обокраденного человечества.
— Могу ли я за деньги и слова благодарности получить у вас завтрак? — поинтересовался Ринальдо, давая другое направление их разговору.
— Почему же нет? Проходите.
— Я хотел бы позавтракать здесь, на воздухе, а потом отправиться в обратный путь, поскольку вы сказали, что местность эта небезопасна.
Монах ушел и вернулся вскоре с членом их ордена, но не духовным лицом, который нес бутылку вина и булочки.
— Прошу прощенья. Так вы не проживаете здесь поблизости? — спросил монах.
— Я гость, живу у друга, замок которого недалеко отсюда.
— Ага! Вы, значит, еще не слышали о пресловутом Ринальдини?
— Нет, слышал! Он, говорят, погиб в бою, а в Чезене я узнал подробности о его смерти.
— Так говорят. Однако кое-кто утверждает, что этот негодяй еще жив. Он, говорят, истинный Протей[4], бродит тут по округе в разных обличьях.
— А вы его не знаете?
— Боже избави! Между тем если бы мы наверняка знали, где с ним можно встретиться, так попытались бы получить от него охранную грамоту для нас и нашего имущества.
— А что дали бы вы ему за это, почтенный патер?
— Мы предложили бы ему сто цехинов и даже добавили бы, если б он потребовал больше.
— Но если вы дадите эти деньги солдатам, которых пошлют против него…
— Это не поможет. Его шайка сразу же разрастется, даже если ее разгромят и останется их в десять раз меньше. В ней и так, говорят, более пятисот человек.
— Бог мой! Чем же этот тип кормит всех своих людей? — удивленно воскликнул Ринальдо.
— А тем, что награбит. Они крадут точно вороны, эти нечестивые молодчики, — вздохнул монах.
— Но я полагаю, если бы правительство умно повело дело, так с этим бесчинством можно было бы покончить.
