— Меня никогда не оставят в покое. Телефон звонил в метро, в институтском кабинете, дома…
И Мейер заперся в своей квартире. Единственный раз он покинул ее, чтобы посетить лекцию Виктора. На улице он услышал угрозы от незнакомого прохожего, другой сбил его с ног. И все время его преследовал какой-то запах, апельсинов или лимонов…
— Но я ничего подобного не заметил, — сказал Виктор. — Правда, я неделю безвылазно сидел дома. Затворник. Как вы.
— Шутите? Я вам скажу, как с вами пошутят. Вы исчезнете бесследно. Канете в ночь и туман.
Виктор невольно поежился. В щелочку между шторами он видел мавзолей Гранта, лениво впитывающий солнечные лучи. В коридоре Эстер звенела осколками, сметая их в кучки и смахивая в мусорное ведро. Хотелось уйти, но его заинтриговало то, что Мейеру было известно о его достижении.
— Да, я решил свою проблему, — признал Виктор, стараясь заглянуть в глаза Мейера. — И вы это уже знаете. Но вы еще не знаете, что я собираюсь опубликовать все, не заявляя авторских прав. Бесплатно. Самое смешное, — Виктор действительно криво усмехнулся, — кто подсказал мне эту идею. Арт, этот марципановый фанфарон, воображающий себя юным Генри Киссинджером.
Мейер включил последнюю неразбитую лампу, и Виктор увидел, что телефонная трубка склеена липкой лентой. На полу, рядом со своим собственным знаменитым носом, валялся бюст Данте Алигьери.
— И что теперь? — спросил Виктор. — Все забыть только из-за того, что пара-другая ваших высокоученых завистников отравила вам жизнь? Бросьте, Мейер. Мы им еще покажем.
Мейер снял очки и стал тщательно полировать стекла. Он печально улыбнулся:
— Забудьте все, сожгите все документы, как будто ничего и не было. И не вспоминайте больше.
У Виктора отвисла челюсть. Он разозлился на Мейера больше, чем на Арта.
— Вы хотите…
Мягкий стук в дверь. Запах кофе.
— Ребята!
— Herein,[4] дорогая, — отозвался Мейер почти спокойным голосом.
Эстер вплыла в комнату с двумя — возможно, последними — чашками. Облегченно прищурилась на горящую лампочку, поставила поднос на столик и обыденным жестом смахнула в передник пистолет. Затем убрала с кресла бумаги и уселась рядом, глядя на Виктора.
— У нас все в порядке, Эстер, — заверил ее Виктор.
— Два кусочка? — спросила Эстер, роясь серебряными щипчиками в полиэтиленовом пакете с сахаром.
— Да, спасибо.
Мейер потянул носом воздух и снял с полки книгу:
— Чтобы написать хорошую книгу, нужно… — Он вопросительно посмотрел на Виктора, как на студента-первокурсника.
