— А знаете, если нам с Тео повезет в этой сделке с яхт-клубом, — заявила вдруг Коллин, — мы планируем в будущем году поездку в Ирландию — для всех нас!
— Как это «если»? Что ты хочешь этим сказать? — спросил Тео. — И что значит это твое «повезет»?
— Это было бы очень приятно, — сказала Дот, но тут она взглянула на Малкольма, который так и не прикоснулся к еде, даже не взялся за вилку, и глаза ее покраснели и налились влагой.
— А я бы постерегла дом, — предложила Тиффани.
— Девочка моя, мы все вместе поехали бы. И твой брат тоже.
Тиффани сделала большие глаза и помахала китайскими палочками.
— Ну, я уверена, наш юный республиканец будет слишком занят, агитируя за Джорджа Буша, а я, — она сняла палочками один тоненький прозрачный листок капусты с голубца и, подняв его к свету, посмотрела сквозь него, — буду «ocupada».[31]
Стоило Коллин подумать, что Тиффани останется здесь одна, как ее чуть не затрясло от кошмарного воспоминания: Тиффани в больнице, в Вэйле, похудевшая так, что весит едва восемьдесят семь фунтов.[32]
— Брук вернется домой на летние каникулы через две недели, так что мы у него самого спросим, — сказала она.
— Ну, ФБР завтра уже подключится к этому делу. Могу тебе это гарантировать. — Малкольм искоса глянул на сына.
— Надеюсь, что подключится. Всерьез надеюсь.
Тиффани резко отодвинулась от стола.
— Кто-нибудь хочет чего-нибудь? — Она достала из холодильника соевый соус. Тщательно разобрала голубец на мелкие кусочки и разложила их по всей тарелке. Но по крайней мере она ест! Четыре кусочка, как сумела заметить Коллин. Сама же Коллин была слишком напряжена, чтобы есть.
Малкольм с преувеличенно веселым изумлением наблюдал, как Тиффани поливает соусом кусочки голубца.
— Слушай, я знал, что в тебе только одна половинка польская, но не подозревал, что твоя другая половинка — китайская!
— А тебя что, так уж колышет, как я ем?
— Да нет, я не сказал бы, что колышет. Замечательно видеть, что у тебя аппетит появился. Начну звать тебя «Китайская красотка». — Тарелка Малкольма оставалась нетронутой. Новостная программа добралась до сообщения о погоде: днем ясно и солнечно, жарко не по сезону, ночи прохладные.
— Слушай, дедуль, — сказала Тиффани, — а ты знал, что, если опустить пенни в острый соус «Тако-Белл», монетка выйдет из него блестящей?
Малкольм положил ладонь на ладошку Тиффани и наклонился к ней поближе.
— А разве сначала не пришлось бы ее салфеткой протереть, а? — ответил он, и оба они расхохотались. У деда с внучкой установились свои особые отношения, Коллин в них места не было.
