Они тихо подкрались к садовой калитке, и Брака подала о себе знак, прокричав перепелом. Появилась маленькая девочка, оглядела их, отворила дверь и провела их в погреб, а через погреб вверх по лестнице в светелку, в которую падал свет сквозь дверь соседней комнаты. Брака уверенно прошла в освещенную комнату, где находилась толстая старая женщина, похожая в своем красивом платье из зеленого шелка на гвоздику, потому что из-за него показывались то ее красное лицо и руки, то ее красная шерстяная юбка; старуха стояла на коленях перед маленьким домашним алтарем, украшенным образом богородицы и множеством разноцветных восковых свечек.
— Ну, старое пузо, — заговорила Брака, — ты опять молишься? Видно, так наклюкалась, что продохнуть не можешь?
Госпожа Ниткен, — потому что это она молилась, — оглянулась, махнула рукой и продолжала ревностно перебирать четки. Медвежья шкура пришел тоже в молитвенное настроение и преклонил колени, что сделала и Белла, знавшая много хороших молитв; но Брака, которой были известны все ходы и выходы в доме, достала из стенного шкапа тяжелую кружку пива и выпила за всех. Тем временем альраун пришел в такое удивление от смехотворного хлама, загромождавшего комнату всякими старыми галунами, лоскутами, кухонной посудой, полотном, лежавшими отдельными кучками, — что досыта наглядеться не мог; все было ему ново, но он вскоре уже сумел во воем разобраться. Госпожа Ниткен, которая вела весьма широкие торговые обороты, как старьевщица, собирала всевозможные старинные редкости; в ее доме не было ни одного предмета домашнего обихода, похожего на соответствующие предметы в других домах; но после вполне естественного отбора покупателями из ее запасов наиболее пригодных для обихода вещей, ей самой остались только самые причудливые порождения прихотей прежней моды и капризов богатых людей. Так, например, стулья в светелке представляли собой деревянных мавров, держащих каждый по пестрому зонтику; они стояли когда-то в саду богатого гентского купца, который вел большую торговлю в Африке. Посреди комнаты была подвешена странная крученая медная корона; некогда она освещала упраздненную еврейскую синагогу в Генте, теперь же в ней горела витая разноцветная восковая свеча в честь богоматери. Алтарем служил заброшенный карточный стол, у которого были отодраны кожанные кошельки, и в него была вделана бывшая солонка, наполненная святой водой. По стенам висели тканые ковры, изображавшие старинные турниры, и обветшалое рыцарское вооружение.
