Я мог брюзжать, сколько душе угодно, но обещания следует выполнять. Тем более данные прекрасной даме — нельзя же обманывать их ожидания. Тяжко вздохнув, я повернул на юг и довольно скоро достиг Рослина.
Поднявшись на высокий утес, громоздившийся над заросшим лесом ущельем, я некоторое время разглядывал то, что осталось от средневекового замка. Затем прошел по подъемному мосту (то есть, я хочу сказать, некогда подъемному — сейчас-то мост был опущен и навечно врос в землю) и очутился на территории замка. Навстречу мне вышел мужчина, который с ходу предложил арендовать утес вместе с замком за смешную сумму в 120 фунтов в год. Идея показалась мне заманчивой. Даже второразрядная квартирка в Кенсингтоне стоила дороже! Представляете, за эти деньги я мог бы круглогодично жить на вершине утеса и посылать друзьям письма на почтовой бумаге с гербом Рослинского замка. Причем непременно позаботился бы, чтобы название замка писалось на старый манер — «Rosslyn»! Мой собеседник сообщил, что в здании имеется ванная (с холодной и горячей водой), четыре спальни и столовая, чьи окна выходят прямо на живописное ущелье. Среди дополнительных достоинств замка числился призрак «Прекрасной Розамунды, Белой Дамы Рослина», который в последнее время, увы, что-то давно не показывался!
Я часто размышлял, пытаясь понять, какой смысл «Дик Терпин и компания» вкладывали в выражение «идеальное жилище для джентльмена-литератора». Я бы предложил в качестве такового жилища заложенную-перезаложенную квартирку с видом на мыловаренный завод. Именно там упомянутый «джентльмен-литератор» будет творить наиболее эффективно, ибо, по моему твердому убеждению, лучшие подруги творчества — это нужда, дискомфорт и вечно недовольная жена «в обносках». Однако агенты по продаже недвижимости, очевидно, ссылаясь на пример «Терпения»[19], решили сделать из всякого Банторна извечную жертву ветхих домиков, полуразрушенных амбаров, конюшен — короче, всей той сельской экзотики, в которой слишком много «романтики», чтобы селить туда нормальных людей. Я так понимаю, что Рослин как нельзя лучше подходит под эту категорию. Пожалуй, лондонский агент в приступе лирического настроения объявил бы это место приютом для любого вида вдохновения. А призрак Прекрасной Розамунды проходил бы у него по статье «дополнительная прибыль».
Как ни странно, но на сей раз агент оказался бы прав! Рослин видится мне идеальным местом для создания юмористического романа. Заключенный в одну из замковых темниц «джентльмен-литератор» стал бы искать утешения в образе вудхаузовского героя. Или же — если бы ему пришлось трудиться в камере пыток, вырубленной в скале еще во времена Роберта Брюса, — он мог бы написать разухабистое обозрение.
