Расцвет творческих сил Макгонагалла пришелся на период южноафриканской войны. Он относился к тому племени чудаков, которых время от времени порождают большие города. Лондон диккенсовской эпохи изобиловал подобными людьми. Для Макгонагалла не было запретных тем, он писал обо всем и обо всех. Государственные события, природные явления, кораблекрушения, рождение и смерть королей — все это воспламеняло его музу. Любимым местом своего времяпровождения он избрал здание Эдинбургского парламента. Именно здесь, среди преуспевающих столичных законников, Макгонагалл нашел рынок сбыта своих произведений.
Он печатал их на больших листах, наверху красовался королевский герб, набранный жирным шрифтом! Как-то раз группа подгулявших студентов устроила в честь Макгонагалла шуточный прием, на котором наградила его экзотическим титулом. Прозвище настолько прилипло к поэту, что вскоре он и сам стал подписывать им свои стихи — «Сэр Топаз Макгонагалл, рыцарь ордена Белого Слона».
В архивах правительственного департамента я обнаружил журнал с бесценными выдержками из творчества этого автора. С любезного разрешения работников департамента я позаимствовал их и провел не одну бессонную ночь за чтением стихов Макгонагалла. Чего только стоит его гимн Глазго:
Чудесный город Глазго, своими машинами славный,
Которые рабочих твоих увечат исправно,
А также реки углубленьем, какое, уж так пришлось,
В немалую сумму нам обошлось.
Чудесный город Глазго, тебя средь всех городов
Я назову величайшим, и спорить с любым готов.
И милость твоя обтекает меня, как вода.
Тебе говорю я: «Процветай всегда»!
Стихотворение очень длинное, но я выбрал две самые удачные строфы.
А вот еще один маленький шедевр под названием «Дом Балдована», в нем встречаются такие строки:
Дом Балдован, который
Столь славен — вот он, гляди!
Владеет им Джон Огилви,
Парламента член от Данди.
Порой Макгонагаллом овладевало сердитое настроение, и тогда он сурово клеймил язвы общества:
Напиток дьявольский, проклятие проклятий,
Как людям вырваться из твоих объятий?
Что сделал ты с людьми, позволь спросить.
Всем мукам мука — горькую запить.
О детях мать с тобою забывает,
И на жену муж руку поднимает,
И кров родной разрушит топором,
Кому милее виски или ром.
Из Макгонагалла получился бы отличный репортер. Он внимательно следил за событиями общественной жизни, ничто не ускользало от его внимания. Когда в 1884 году умер герцог Олбани, поэт посвятил этому событию поэму в восемнадцать строф. Завершается стихотворение сценой похорон герцога, главное действующее лицо — предающаяся скорби королева:
