Молча взял я лопату и пошел в огород.
Минут через десять пришел отец.
— Давай, — говорит, — для матери стиральную машину выкапывать. Но это уж точно — в последний раз.
— Ты и в прошлом году так говорил.
Отец рассердился:
— А ты не лезь, когда старшие спорят. Твое дело — молчать.
— И копать, — говорю.
— Правильно, и копать, если мать приказывает.
— А нам в школе объясняли, что у нас все равны. Что-то незаметно, что все равны. Колька будет на мопеде кататься, а я буду копать.
Отец засмеялся:
— Я своих слов обратно не беру. Будет тебе мопед, если без троек кончишь.
— В кредит?
— Быстро ты соображаешь, — ответил отец. — Идея-то не твоя. Но идея хорошая. Я думаю, можно и мопед и мотор купить. И даже машину ей. Рублей по тридцать в месяц придется выплачивать. А картошка у нас своя и молоко свое… Может, и права мать: не стоит в этом году корову продавать?
— А в будущем? — спрашиваю я.
— Продам, — говорит отец. — И картошку сажать не будем. Если, конечно, матери цветной телевизор не потребуется, тебе — «Жигули», а Людке — шуба меховая.
Еще три вечера мы с отцом копали. А Колька, оказывается, на мопеде не катался, его в тот же день, что и меня, выгнали на огород.
Вот так и получается, что день длинный, а времени не хватает. Только через неделю покрасили лодку. Иллариона Колька больше не звал, и он не приходил. Работали мы вдвоем, потому что Батон заболел. Он тоже огород вскапывал. Батон долго работать не может, ему нужно, чтобы все быстро было. Так торопился, что натер себе на ладони мозоль. А потом взял и прогрыз эту мозоль. Грязь, может, попала с земли, и рука у него распухла. Его повезли в Приморск и там сделали ему уколы и перевязали руку. Как он в Приморске уколы терпел — не знаю. Зато знаю, как здесь.
Вечером Батон пришел к нам во двор и ходит около дома. Я его увидел.
— Ты чего?
— Я не к тебе, я к Пал Григорьичу.
— Зачем он тебе?
— А вот, — говорит Батон и вынимает из кармана запаянные стеклянные пузырьки. — Велели каждый вечер уколы делать, а то, говорят, заражение будет. Мне уколы и мне же еще пузырьки носить! Просто нахальство какое-то! Может, их выбросить? А может, Пал Григорьича дома нет?
А мне жутко интересно стало посмотреть, как Батон уколы терпит.
— Нет, — говорю, — нет, Батончик, он как раз дома. Идем вместе?
Зашли мы к Пал Григорьичу, Батон ему пузырьки показывает.
— Знаю, — говорит Пал Григорьич, — мне уже звонили. Давай сюда ампулы.
Пал Григорьич достал из шкафчика большой шприц, туда, наверное, целый стакан войдет.
