— Вот такая у нас тема…
— Считайте, что меня здесь нет, — ответил Иван Сергеевич.
— Как же нет, когда вы здесь, — выскочил Батон.
— Это только кажется, Мелков. А чтобы ты поверил, я больше не произнесу ни одного слова.
— А если произнесете?
Директор промолчал. Все рассмеялись. Леха фыркнул было, но тут же сделал серьезное лицо.
— Я, конечно, понимаю, что у вас конец года и всякое такое, — сказал он. — Но если мы этот пункт не выполним, то он над нами повиснет.
— А откуда он взялся? — спросил я.
— Вы же сами в начале года принимали обязательства. Там было и про помощь совхозу.
— А еще чего там было?
— Ты разве не помнишь?
Я посмотрел на директора. Он внимательно слушал.
— Да помню, — сказал я. — Просто думал, может, забыл кто.
Леха нахмурился.
— В общем, у меня там записано, — сказал он. — Остальное вы вроде бы выполнили.
Но я точно знал, что ничего мы не выполняли, потому что Леха не был у нас с самой осени, а без него мы про все пункты забыли. Но Леху выдавать я не стал. Мне совсем не хотелось, чтобы ему за нас влетело. На одном отыграться всегда легче.
— Было бы лето, — сказал Умник, — можно бы прополоть чего-нибудь.
— Поймаешь вас летом, — вздохнул Леха. — Надо сейчас выполнять.
— А может, не надо? — опять спросил я. — Ты зачеркни этот пункт, запиши чего-нибудь другое.
— Вы сами принимали. О чем же вы тогда думали?
— Да мы и не думали, — сказал я.
— Ты, Мурашов, за себя говори, — вылезла Наташка.
— Давай выскажись, — ответил я. — Все ждут не дождутся твоего умного слова.
— И скажу! У нас все как-то сами по себе. Мальчишки только и знают, что свой хоккей! А девочки… — Наташка умолкла.
— Ну, что девочки?
— Ничего.
— Давай наоборот, — предложил я. — Вы будете в шайбу играть, а мы в куклы.
— Мурашов, — сказал Леха, — хватит тебе трепаться.
— А чего еще делать?
— Предложения давайте.
Но предложений ни у кого не было. Батон повернулся и посмотрел на директора; остальные тоже завертели головами. А директор сидел спокойненько. Вид у него был такой серьезный, будто мы говорили жутко умные вещи.
— Ладно, — сказал Леха, — видно, что к собранию вы не подготовились. Я, конечно, тоже виноват, но ведь и вы не маленькие. Давайте на сегодня закончим, а к следующей субботе вы подготовьте предложения.
Леха встал, посмотрел на доску, на директора, вздохнул и тихо, чуть не на цыпочках, вышел из класса.
Все молчали. Целых двести лет, наверное, молчали. А потом стали орать. И все про Леху. Что вожатый он плохой. Что редко бывает. Что из-за него работа не ведется. Я слушал, слушал и тоже заорал:
