— Отпустите, — говорю, — вина. Только в долг, а то денег нет.
— Ну, Витька, все, — говорит тетя Клава. — Как только мать увижу — скажу.
Вышли мы с Колькой из магазина. За углом Женька стоит.
— Что так долго?
— Если долго, иди сам покупай, — отвечаю.
— Ладно, давай «Памир».
— Не дали мне никакого «Памира». Возьми свои деньги.
Сунул я Женьке десять копеек, и пошли мы с Колькой к Евдокимычу. Идем, а Колька вдруг как захохочет.
— Мураш, а ты зачем ему десять копеек отдал?
— Не нужны мне его десять копеек.
Колька еще сильней хохочет.
— Они же твои, десять копеек. У него ведь денег не было.
Только тут я сообразил, что от злости отдал Женьке свой гривенник.
Тут мне еще обидней стало, не из-за денег, а из-за того, что вроде я опять дурачок.
— А ты-то что радуешься? — спрашиваю я Кольку.
— Я не радуюсь. Смешно просто.
— Умный ты очень.
Колька перестал смеяться, но ничего не сказал.
— Или строишь из себя умного.
— Не заводись, Мураш, — говорит Колька. — Если тебе обидно, я тут ни при чем.
— А ты не воображай, что если лодка твоя, то я буду перед тобой на коленках ползать!
— При чем тут лодка? Я тебе говорил про лодку?
Колька спросил очень спокойно. Из-за этого-то я часто и злюсь, что он такой спокойный. Получается, что я всегда не прав, а он прав. Пускай бы мы поровну ошибались, а то получается, что только я один.
Но у Кольки мозги как-то совсем иначе работают, чем у меня.
— Мы будем лодку чинить? — спрашивает Колька.
— Не знаю.
— Но мы договаривались?
— Ну, договаривались.
— Тогда идем к Евдокимычу. И кончай психовать. Мне ведь все равно не обидно.
— Могу и пообидней придумать.
— Придумай!
— Дурак!
Колька засмеялся.
И было понятно, что дурак-то как раз я сам.
Больше я ничего не сказал Кольке. Просто я подошел к берегу бухты и вышел на лед. Там еще оставалось немного льда. Такой — как каша. Провалиться на нем — раз плюнуть. Сам не знаю, зачем мне это нужно было, только я протопал почти до самой промоины. Когда я повернул обратно, то увидел, что Колька стоит на берегу. В руках у него была жердина. Испугался, значит, собрался спасать.
Но я не провалился и вышел обратно.
— Дурак! — сказал Колька.
Теперь засмеялся я. Мне было совсем не обидно.
А когда мы пришли к Евдокимычу, то дома его не застали.
