Как-то, когда она училась еще на младшем курсе, статья про нее в «Глоб» попала на глаза Дугу Беренджеру, и он пришел посмотреть на ее тренировку. Он и сам был в свое время неплохим бегуном в Гарварде, хотя рекордов не ставил. Через неделю Дуг пригласил ее на ланч и предложил работу в своей лаборатории с условием, что она не бросит заниматься бегом. С тех пор они с Дугом стали своего рода командой.
В одиннадцать утра было уже жарче, чем Натали хотелось бы, но дорожка, казалось, поглощала жару, снижая ее до приемлемого уровня. После десяти минут легкой пробежки ее ахиллово сухожилие, казалось, благодарило за то, что его не заставили топтаться по асфальту. Сегодня Натали надела темно-бордовое трико, футболку в мелкую полоску и белую повязку на голову. Пробегая поворот, она оглянулась в поисках Терри Миллвуда.
Прошло уже три недели из четырех месяцев ее отстранения от учебы — незаслуженного, по мнению Натали, наказания, которое отодвигало ее назад на целый год, разлучало с однокурсниками и лишало места в ординатуре Уайт Мемориал. Ни одного дня не проходило, чтобы она не злилась на Клиффа Ренфро, его шефа из хирургии Уайт Мемориал или декана Голденбера. В тридцать пять остается очень мало времени на то, чтобы успеть состояться в профессии. А благодаря им у Натали не было другого выбора, кроме как ждать и догонять.
Миллвуд протиснулся в ворота, подошел к беговой дорожке и помахал рукой, увидев Натали. Ростом он был дюйма на четыре выше Натали, и по сравнению с ней — стройной и гибкой — выглядел очень плотным. Миллвуд очень прилично играл в теннис, да и в других видах спорта тоже смотрелся неплохо. Впрочем, подлинных высот он достиг в хирургии. По настоянию Дуга Беренджера Натали стала появляться в операционной еще до поступления в колледж. Ее наставник был человеком вежливым, сохранял спокойствие почти в любой ситуации и считался уважаемым кардиохирургом-трансплантологом. Но во время сложных операций он мог выйти из себя, и тогда доставалось всей хирургической бригаде.
Миллвуд, протеже Беренджера, являлся его полной противоположностью — даже в очень сложные и напряженные минуты он держал себя в руках. Первый раз Натали увидела его за работой во время двенадцатичасовой операции на аневризме аорты, осложненной дисфункцией аортального клапана. Он тихо напевал арии и ни разу не повысил голоса и не потерял самообладания за все время изнурительной, но успешно окончившейся работы. В глубине души Натали хотела походить на Миллвуда, когда (теперь надо было бы сказать, если) придет ее время стать первым номером у операционного стола, но подозревала, что скорее окажется такой же взрывной, как Беренджер.
