Последней строчкой Натали с неохотой записала: «Винстон — один блок», добавив про себя: «Если будет возможность». Часто она отказывалась покупать для матери сигареты, но дела это не меняло. У Эрмины была машина, и она, не колеблясь, оставляла Дженни на некоторое время дома одну. К тому же у Эрмины имелось множество знакомых, кому она могла позвонить и кто не отказал бы ей в маленькой услуге. Все знали, что Эрмина и сигареты неотделимы друг от друга. Эрмина ни за что не рассталась бы со своим любимым «Винстоном» до самой смерти, да и умерла бы, наверное, с сигаретой в руке.
С полчаса Натали неторопливо выбирала овощи и фрукты для себя. Летом всего было в изобилии, и она радовалась, что может доставить себе удовольствие, особенно сейчас, когда у нее неожиданно появилось несколько свободных часов.
«Да, мне нужно стараться быть более терпимой к людям типа Ренфро, — думала она, применяя пальпацию и перкуссию для выбора самой спелой дыни. — Первым делом с утра надо будет предпринять все возможные шаги, чтобы урегулировать конфликт с Клиффом».
В «Натуральных продуктах» сигареты, разумеется, не продавали, поэтому, загрузив восемь бумажных пакетов в багажник своей «субару», Натали пересекла улицу и зашла в супермаркет. Объяснить свое появление в доме у матери несколько ранее, чем ее там ждали, не представляло для Натали трудности. Времена, когда Эрмина знала распорядок ее дня и все мельчайшие подробности жизни, давно миновали, так что ничего серьезнее заданного вскользь вопроса: «Почему ты не в своем приемном покое?» — ждать не следовало. Впрочем, имелось немного шансов не застать Эрмину дома. Необходимость ухаживать за Дженни не давала той возможности надолго покидать дом, когда девочка была не в школе.
Дорчестер, быстро растущий на песчаной равнине поселок к югу от города, находился всего в нескольких милях по трассе № 203 от уютной квартиры Натали в Бруклине. Элегантные, тщательно ухоженные дома и участки в Дорчестере все еще встречались, но они уже стали островками в море бедности, иммигрантов, наркотиков и — слишком часто — насилия. Натали подъехала к тротуару, у которого стоял дом на две семьи, обшитый досками, с облупившейся серой краской, небольшим неопрятным газоном и покосившимся крыльцом. Этот дом Натали покинула вскоре после того, как мать переехала в него, но ее младшая сестра Элена, которой тогда было всего восемь, жила здесь до самого своего трагического конца.
