Она посмотрела на него большими невинными глазами.
— Но человек не может только работать, дядя Грегги. Не нальешь ли ты и мне чего-нибудь выпить?
— Не могла бы ты перестать называть меня дядя Грегги? — ответил он раздраженно. — Я не твой дядя, а ты больше уже не маленький ребенок. Кроме того, я ненавижу, когда ты таким издевательским образом уродуешь мое имя.
— Но я тебя всегда так называла, — надулась Мэнди.
— Я что-то этого не припоминаю. Что ты хочешь выпить? Апельсиновый сок?
— Пожалуй. Но разведенный. — И она добавила с небрежным жестом: — Только разбавь его хорошенько виски.
Грегори неодобрительно поднял брови.
— Ты что, стала пьяницей?
— Ерунда, — ответила она. — Ты же сам сказал, что я больше не ребенок. Так что, пожалуйста, не отделывайся от меня чистым апельсиновым соком.
Грегори проглотил свою злость и налил Мэнди виски с апельсиновым соком.
— Вот, — буркнул он и передал ей напиток.
— Спасибо. Давай посидим на террасе?
— Как хочешь.
Он пропустил ее вперед и пододвинул плетеное кресло. Мэнди сняла свою куртку, под которой оказалась облегающая топ-кофточка без бретелек, и бросила взгляд на фотографии Джесси, лежавшие на столе. Она схватила их с жадным любопытством.
— Одна из твоих моделей? — спросила она. Критически рассматривая снимки, она наморщила лоб. — Кажется, не самая лучшая лошадь в конюшне, не правда ли? Фигура — да, но волосы… и потом тряпки…
Грегори резко выхватил фотографии у нее из рук и положил их обратно в папку. Его страшно разозлило, как эта девица говорила о Джессике.
— Джессика не моя модель, она вместе со мной унаследовала имение, — объявил он раздраженно.
— Тогда почему ты ее так часто фотографируешь? — невинно спросила Мэнди и отпила глоток своего напитка. Из-за края стакана она наблюдала за Грегори. Чуть позже Мэнди понимающе опустила взгляд. — Извини, пожалуйста, дядя Грегти, — сказала она робко.
Грегори посмотрел на нее с недоверием, потом его лицо разгладилось. Алкоголь оказал свое действие и сделал его спокойнее и беззаботнее. Внезапно ему стало жалко Мэнди. Она ведь еще почти ребенок, у которого, кроме него, нет ни одного родного человека. Ее родители умерли уже давно, а тетя, у которой она выросла, ушла в мир иной в этом году.
— Хорошо, детка, — сказал он дружелюбно. — А теперь расскажи мне, как ты жила в последнее время.
— Принести тебе еще выпить, дядя Грег? — робко спросила Мэнди, когда ее взгляд упал на его пустой стакан.
Грегори его ей пододвинул.
