— Скажи своим людям, чтобы убрали оружие, Тоннен! Ты же знаешь, что я могу на расстоянии пятисот ярдов пристрелить блоху!
Бэф сделал знак, и его дружки опустили револьверы. Немного отдышавшись, Марти поднял голову и увидел перед собой знакомое лицо. Это был ни кто иной, как Эммет Браун! Док стал настоящим жителем Дикого Запада — лицо его сильно загорело, волосы на солнце еще более побелели.
— Ты должен мне деньги, кузнец! — крикнул Тоннен, выезжая на лошади ближе к тому месту, где стоял Браун.
— За что?
— Ты подковал мою лошадь, а подкова сломалась!
Браун усмехнулся.
— Но это было три месяца назад, а, значит, мы квиты!
— Нет! — свирепо выкрикнул Тоннен. — Когда моя лошадь сломала подкову, я чуть не сломал себе шею! К тому же, я вез с собой несколько бутылок виски. И все они разбились! Поэтому ты должен мне пять долларов за виски и семьдесят пять долларов за лошадь, которую мне пришлось пристрелить!
— Итого — восемьдесят долларов… — пробормотал Марти, поднимаясь с земли.
Лицо его было все еще пепельно-серым, рубашка потеряла цвет и бахрому, а слабость в коленях заставляла шататься. Держась руками за шею, он побрел через площадь к Брауну, который по-прежнему не опускал винтовку.
— Если твоя лошадь сломала подкову, — крикнул он Тоннену, — приводи ее ко мне в кузницу! Я поменяю тебе подкову!
Бэф сверкнул глазами и злобно прорычал:
— Я же тебе сказал — мне пришлось пристрелить ее!
— Но это уже твоя проблема! — парировал док.
Тоннен угрожающе произнес:
— Нет, теперь это твоя проблема! Каждый раз, когда ты будешь выходить на улицу, тебе придется оглядываться, потому что я обещаю тебе пулю в спину!
Он стегнул лошадь плеткой и в сопровождении своих дружков покинул площадь. Со свистом и воплями банда Тоннена пронеслась по улице Хилл-Вэлли и спустя несколько минут исчезла среди окружавших город холмов.
Марти остановился перед Брауном, потирая шею. С виноватой улыбкой он сказал:
— Док…
Браун покачал головой:
— Марти, я же только вчера ясно написал тебе, чтобы ты не возвращался сюда, а отправлялся назад, в 1985 год.
Макфлай закашлялся. Немного прочистив горло, он сказал:
— Док, я должен был вернуться сюда!
Браун улыбнулся.
— Что ж, я рад видеть тебя, Марти!
Они обнялись, как друзья, не видевшие друг друга целое столетие, и зашагали по улице. Браун покачал головой, осмотрев одежду Марти.
— Тебе нужно обязательно переодеться. Так нельзя ходить по улицам — тебя обязательно кто-нибудь пристрелит.
Марти снова потер горло, на котором все еще виднелся след от веревки.
