Сократ уже вращался на месте, его глаза лихорадочно блестели, но Левин не замечал этого.
— Ужасно то, что мы — старые, уже с прошедшим… не любви, а грехов… вдруг сближаемся с существом чистым, невинным; это отвратительно…
— Отвратительно, отвратительно!
— И поэтому нельзя не чувствовать себя недостойным.
— Недостойным, недостойным, недостойным! — закричал Сократ. Раздался ужасный скрежет, и перегревшийся робот, выпустив струйку пара, непроизвольно погрузился в Спящий Режим.
Левин выругался, перезагрузил своего робота-компаньона и осушил бокал. Два друга сидели в тишине, ожидая, пока Сократ перезагрузится. По всему ресторану слышался звон чайных чашек, на кухне кипел I/Самовар/1(8); робот-светильник I класса автоматически зажегся, когда в помещениях стало слишком сумрачно; с улиц слышались шаги марширующих 77-х и короткие команды Смотрителя.
— Одно еще я тебе должен сказать. Ты знаешь Вронского? — спросил Степан Аркадьич Левина.
— Нет, не знаю. Зачем ты спрашиваешь?
— Подай другую, — обратился Степан Аркадьич к II/Официанту/888, доливавшему бокалы и вертевшемуся около них, именно когда его не нужно было. — И выключи-ка свои сенсоры.
Не было нужды проверять, выполнил ли приказ робот, облаченный в белый сюртук: Железные Законы предписывали выполнять любое поручение, исходящее от человека. Поэтому Степан Аркадьич спокойно обратился к Левину, чтобы поделиться с ним своим секретом.
— А затем тебе знать Вронского, что это один из твоих конкурентов.
— Что такое Вронский? — сказал Левин, и лицо его из того детски-восторженного выражения, которым только что любовался Облонский, вдруг перешло в злое и неприятное.
— Вронский — это один из сыновей графа Кирилла Ивановича Вронского и один из самых лучших образцов золоченой молодежи петербургской. Я его узнал в Твери, когда я там служил, а он приезжал на рекрутский набор. Страшно богат, красив, большие связи, герой Пограничных Войн, которому позволено иметь при себе огненный хлыст и два испепелителя, и вместе с тем — очень милый, добрый малый. Но более, чем просто добрый малый. Как я его узнал здесь, он и образован и очень умен; это человек, который далеко пойдет.
Левин хмурился и молчал.
— Ну-с, он появился здесь вскоре после тебя, и, как я понимаю, он по уши влюблен в Кити, и ты понимаешь, что мать…
— Извини меня, но я не понимаю ничего, — сказал Левин, мрачно насупливаясь. И тотчас же он вспомнил о брате Николае и о том, как он гадок, что мог забыть о нем.
