Ежедневно вызывали двух человек подметать пол на площадке лестницы, рядом с нашим залом. Вот и отца Павла дошла очередь. " Длинногривого, длинногривого! - закричала хулиганы. - Пусть поработает!" Батюшка смиренно и беспрекословно вышел подметать площадку. Мы с ним сблизились за наше сидение в Брянске и много говорили друг с другом. Он мечтал, если его освободят, вернуться к себе в Снагость, хотя бы пешком. " Но как я смогу перейти линию фронта?" - недоумевал он. " Кто знает, может быть, к тому времени фронт сам перейдет сюда?" - отвечаю я.
Как раз на следующий день, после о. Павла и меня назначили подметать пол на площадке. Дали в руки метлу. Я стал энергично подметать, но больше подымал пыли, чем дело делал. Наблюдавший за мной солдат, заметил это и попробовал сначала меня учить, но без успеха. " Видно, ты никогда в жизни не подметал пола, - сказал он мне раздраженно. - Сидел бы спокойно, а то нет, лезешь все не по делу". Слышу, как тот же караульный при мне рассказывает своему красному товарищу: " Повели мы на расстрел генерала. Монархист, у него мы нашли три пуда погромной литературы (уже тогда, подумал я). Не разговаривает, только повторяет нам "Что делаете? А если делаете, то делайте быстро!" Проводим его мимо церкви. А он крестится! С чего ему крестится, все равно ему конец, не спасет Бог. Неужто сам того не понимает?"
В этот момент на площадку, которую я подметал, привели два-три десятка пленных солдат. Все они бывшие красноармейцы, попавшие в плен к Белым и зачисленные их в армию, но опять взятые в плен Красными. " У белых плохо, говорили они мне, чуть что, порют шомполами. Вот мы и переходим к красным". " А к белым как вы перешли?" - спросил я. " Мы к белым не переходили, они нас забрали в плен", - испуганно встрепенулся пленный. Сколько во всем этом было неправды и сколько приспособления к обстоятельствам, сказать трудно. У белых они пробыли три недели. Их не посадили вместе с нами, как белого кавалериста, но держали на более свободном положении, хотя и под арестом. А беседа моя с Кириллом Дюбиным ни к чему не привела. Непроницаемый человек. Рассказывает, как он участвовал во Всеукраинском съезде советов, но кому сочувствует, не поймешь.
Как я узнал, за время моего заключения, у Красных была тогда такая система по отношению к пленным, которые побывали у Белых. Большевики делили их на три категории: 1) Мобилизованные, сдавшиеся в плен. Их вскоре зачисляли в Красную армию.2) Бывшие красноармейцы, попавшие в плен к Белым и вновь взятые в плен Красной армией. К ним относились строже и производили расследование, при каких условиях они попали в плен к белогвардейцам. Не перешли ли сами? 3) И, наконец, заядлые белогвардейцы, их сажали в Особые отделы и, вероятно, ликвидировали, если не расстреливали на месте.
