Через два дня, в назначенное время, мы явились в ЧКа за пропусками. Часового у входа не было, и вообще дом производил впечатление разгрома, всюду валялись разные вещи, бумаги... В приемной комнате за прилавком сидели тот же латыш и еврей, но ни других чекистов, ни посетителей не было. Я обратился к латышу за пропусками. "Сегодня ввиду переезда нашего Отдела в новое помещение, - ответил латыш, - мы не можем вам выдать пропусков. Они не готовы. Вы их получите завтра утром в Чернышевском переулке". Меня взорвало. Опять новая задержка! " Да ведь вы определенно обещали, что я получу сегодня!" - " Это совершенно невозможно. Мы переезжаем!" Выведенный из себя и вспоминая как я два дня тому назад добился немедленного получения билета, я обратился к моему спутнику П. и процедил сквозь зубы, но так чтобы всем было слышно: " Это чистый саботаж!" Эффект получился совершенно неожиданный. Латыш вскочил и, красный, как рак, спросил сидящего рядом с ним чекиста еврея: " Вы слышали, что он сказал?" " Слышал", - ответил тот с противной улыбкой. Латыш резко ударил ладонью по прилавку и сказал: " Я Вас арестую за оскорбление сотрудника ВЧК". Проговорив это, он выбежал из комнаты.
Мы двое и чекист-еврей остались в комнате в напряженном молчании. Дело принимало опасный оборот. Через несколько минут латыш вернулся и сказал мне: " На Ваше счастье по случаю переезда у нас нет сегодня нашего советского стрелка (то есть часового). А то бы Вам показали, как оскорблять сотрудников Чека!" Чтобы замять эту глупую и вместе с тем опасную историю я счел нужным заметит, что я погорячился, сказал, что наша командировка действительно срочная и промедление меня обеспокоило. В ответ на это латыш стал читать мне, с сильным акцентом, целую лекцию о том, что требовать невозможного является мещанством и что я как интеллигентный человек должен был бы это понимать. Я хотел ему возразить, (объяснить) что, как раз наоборот, требовать невозможного - это романтизм, а мещанство есть примирение с действительностью. Но предпочел промолчать. Главное - это выбраться из страшного и опасного ЧК!
Думая сейчас об этом страшном и опасном эпизоде, я не могу решить, правда ли латыш хотел меня арестовать или играл комедию с целью меня напугать. Отсутствие стрелка, скоре представляется мне предлогом, чем причиною перемены его решения. Причем здесь стрелок? Меня арестовали бы и без него. Вероятно, он передумал и решил, что задержание человека, посылаемого в срочную командировку, может иметь неприятные последствия. На мое счастье, меня принимали за какую-то важную личность.
