— Это не совсем удобно… — мягко возразила ему я и тут же поправила положение: — впрочем, при очередном остром приступе моего любопытства я бы, наверное, так и поступила…
— Давайте не будем дожидаться осложнений, и я сейчас же пришлю за вами машину, — оживился он.
Была половина седьмого вечера, было почти совсем темно и моросил мелкий, противный дождь. Я целый день провозилась сразу с двумя заказами, от меня только что, покачиваясь от усталости, ушла моя золотая помощница Надя, Татьяна сегодня ускакала на свидание. В «Художке» шел египетский фильм «Любовь и слезы», в «Повторке» — «Процесс о трех миллионах» и «Закройщик из Торжка», в «Центральном» фильм-спектакль «Дон Сезар де Базан» с блистательным Владимиром Чесноковым. Все это я уже видела. Читать было нечего, по телевизору шел нудный концерт оркестра народных инструментов, который разбавляли сестры Федоровы. Мне предстоял унылый вечер в одиночестве и безумно хотелось в его волнующий, загадочный мир, но я сказала:
— Нет. К сожалению, сегодня это невозможно.
Может быть, впервые в жизни я поступила не как хотелось, а как было правильно. Не резон девушке бежать на первый зов, как бы страстно она сама того ни желала. И не ту в этом никакого вранья, никакого наигрыша, как нет вранья в том, что девушка, идя на свидание, мучительно выбирает туалет, завивается, выщипывает брови, красит губы и ресницы, пудрится… Такова игра, и не нами это придумано.
— Тогда запишите, пожалуйста, мой телефон и при малейшем признаке обострения… — сказал он почти шутливо, даже не представляя, чего мне стоило это короткое «нет».
— Но вы же все время на работе…
— Дома всегда кто-то есть. Мне перезвонят, где бы я ни находился.
И он продиктовал обычный телефон, но с трехзначным добавочным. И пояснил:
— У нас там коммутатор. Добавочный легко запомнить — это год начала войны, без тысячи… А как запомнить телефон коммутатора, я вас потом научу…
— Как интересно, — сказала я, записывая номер на полях «Вечерки». — Значит, мне ответят, а я, как в революционном фильме, должна сказать: «Барышня, мне 9–41, пожалуйста».
— Именно, именно, — тихонько засмеялся он, и я подумала, что первый раз слышу, как он смеется. — Вас обязательно соединят, только очень обидятся…
— Почему?
— Потому что у нас на коммутаторе почему-то работают очень строгие дядьки.
— А может, все-таки выберетесь сего дня? — спросил он внезапно. — Хоть на часок…
— Нет. Я была бы очень рада, — совершенно не соврала я. Но это действительно невозможно. — Вот, может быть, после футбола… Он ведь начинается в три? Значит, кончится не позже пяти часов…
