— Лапоть ты, — сплюнул Яшка.
— Рассеивание большое, — виновато оправдывался Гривцов.
— Большое, маленькое… Привередничаешь! Живо! Пять мин есть.
Четвертая мина хлопнулась во дворе.
— Вот так давно! Беглый огонь!
Оставшуюся они послали на том же прицеле.
— А теперь спокойно даем драла!
Они вернулись утром. Яшка отрапортовал о выполнении задания. Командир посопел:
— Хоть в одного-то попали?
— Восьмерых уложили, — ответил Яшка, не сморгнув глазом.
Командир пошевелил бородой, хмыкнул и пошел к себе. Там засветил коптилку, достал огрызок карандаша и амбарную книгу и принялся писать сопроводительную бумагу на Гривцова. Связной из отряда Мацилевича дожидался тут же. Судьба сбитого, плененного, беглого и партизанившего летчика была им уже обговорена.
— Ты, что ли, Гривцов? — спросил связной, выйдя к костерку.
— Я.
— Чего радисткой интересовался?
— Да так, — глупо ответил Гривцов, чувствуя, как у него отчаянно заколотилось сердце. — А… она где сейчас?
— Они с другим отрядом сейчас работают. Вскоре уходить собирались. Наших ребят подрывному делу обучили вполне. Отзывают их, вроде.
— Это далеко от вас?
— А вот послезавтра придем — узнаешь все, что тебе положено.
И послезавтра Гривцов узнал все, что ему было положено. Положено ему, как оказалось, было не так много. Но ему хватило. Главное — он узнал имя радистки…
Отряд Мацилевича был хозяйством солидным: полсотни человек, две телеги, четыре лошади и даже одна корова, дававшая молоко для раненных. Мацилевич, бывший школьный завхоз, любил обстоятельность.
— Отправим тебя завтра на Большую Землю, — сказал он.
— А… подрывники те где?
— Два дня назад пошли.
— Я их не нагоню?
— Это вряд ли. Я своих покалеченных отправляю с проводником, через болота идут. Сурожские ворота. Две недели ходу. Они быстрее идут… А то оставайся? Мне военные нужны. Молока дам.
— А выйдем мы в одно место?
— В одно.
— А задержаться они не могут?
— На той стороне, у наших, может и задержатся. А тут — вряд ли. Скорее вы задержитесь.
…Лошади были запряжены. Четверо тяжелораненых лежали на четырех тележках-волокушах, способных проходить через болото. Еще четверо шли сами. Гривцов тащил здоровенный мешок с продуктами. Проводник — седобородый дед с наганом — занял место во главе колонны. Замыкал движение вчерашний связной — Данила — с автоматом на шее.
Мацилевич заботливо обозрел обоз.
— Чтоб лошади мне были доставлены обратно, ясно! Без лошадей не возвращайтесь! Привезти мне: запалы для мин, гранаты и пару бы ручных пулеметов. Бинты. Патронов сколько сможете. Ну, с богом!
