Череп Шерлока Холмса | страница 14



Верне покачал головой:

— Боюсь, что это невозможно. Он человек с высокой профессиональной репутацией и не хочет делать свою причастность к театру достоянием общественности.

— Вот как, — мой друг вытащил из кармана трубку и сжал зубами мундштук. Затем он похлопал себя по карманам. — Простите великодушно, — начал он, — я, кажется, где-то забыл кисет с табаком.

— Я курю крепкий черный «шэг», — сказал актер, — но если вы не возражаете…

— Отнюдь! — искренне воскликнул мой друг. — Я и сам курю крепкий «шэг».

И он наполнил трубку табаком актера. Оба закурили, а мой друг расписывал перед Верне блистательные перспективы, которые ожидают труппу, когда она поедет с новой пьесой в турне по городам Нового Света, от острова Манхэттен до самой южной оконечности континента. Первым актом станет последняя из виденных нами сегодня пьес. Затем можно поведать, скажем, о власти Древних над человечеством и его богами или показать мир варварства и тьмы, которые неизбежно воцарились бы, если бы не присмотр и забота со стороны Правящих семей.

— Тем не менее автором всей пьесы должен быть этот ваш таинственный друг, и что в ней произойдет — решать только ему, — заметил мой друг. — Наша драма будет создана им. Зато я могу гарантировать вам многочисленную публику и значительную часть прибыли от спектаклей. Скажем, пятьдесят процентов!

— Это просто невообразимо, — откликнулся Верне. — Надеюсь, все эти перспективы не рассеются, как табачный дым!

— О нет, сэр! Ни в коей мере! — сказал мой друг, попыхивая трубкой и усмехаясь шутке актера. — Приходите ко мне в контору на Бейкер-стрит завтра утром, после завтрака, скажем, в десять, и приводите с собой вашего друга-драматурга, а я приготовлю контракты по всей форме.

После этого актер вскарабкался на кресло и захлопал в ладоши, призывая остальных к тишине.

— Дамы и господа! Я должен сделать объявление, — сказал он звучным голосом. — Этот джентльмен — Генри Кэмберли — антрепренер, и он предлагает нам отправиться с ним через Атлантический океан к славе и успеху.

Раздалось несколько радостных возгласов, а комик проворчал:

— Ну что ж, хоть придет конец селедке и квашеной капусте!

Все захохотали.

Провожаемые улыбками актеров, мы вышли из здания театра на окутанные туманом улицы.

— Дорогой друг, — начал я, — что бы вы там ни…

— Ни слова! — сказал он. — В этом городе много ушей.

И ни слова не было произнесено, покуда мы не наняли кэб. Забравшись внутрь, мы потряслись по Чари-Кросс-роуд.