– Черт, – бросил я Жоэлю, – у вас тут не забалуешь.
Внутри «Ява» сияла лазерами, светомузыкой и переливающимися шарами, из динамиков неслась адская музыка, на площадке дрыгались танцующие.
– Ни фига себе, – опять сказал я, совершенно обалдев, – у вас есть электричество?
Мы продрались сквозь толпу, это свой, сказал Жоэль каким-то здоровякам, облокотившимся на стойку, я за него отвечаю, девицы на столе трясли голыми грудями.
– У нас тут киношный генератор, с него и питаемся.
Я уселся на высокий табурет, нужно было продать часть стариковских драгоценностей, и Жоэль предложил свести меня с возможными клиентами.
– Хотите нуги? – предложила оказавшаяся рядом с нами девушка.
На серебряном блюде высились груды сластей из Монтелимара,[6] Жоэль взял кусок, я тоже, люди пили, веселились, кое-кто забивал косячок или готовил себе дозу. Гляди, Жоэль толкнул меня локтем, вон ведущий. В глубине зала, на эстраде, открылся занавес, кто-то убавил свет, в рамке, как две капли воды напоминавшей телевизор, показалось знакомое лицо, это лицо все видели сотни раз, месье Альбер, король прогноза погоды в вечерних новостях.
– Погоду! – взвыла толпа. – Погоду!
Месье Альбер изобразил легкое танцевальное па, осветитель замигал лазерами, погоду, кричал рядом Жоэль, погоду!
Пам-палам-памм-памм-пам-лапам-пам-палам-памм-пам-добрый-вечер-дамы-и-господа.
Зал взорвался.
Сегодня облачно, без прояснений, сильные атмосферные вихри и антициклон говорят о том, что завтра также ожидаются небольшие осадки – пам-палам-пам-пам-палам-пам – дамы и господа, сегодня идет дождь, и завтра тоже будет дождь.
Шквал аплодисментов и истерического смеха встретил его слова, ведущий нацепил остроконечную шапочку и во все горло орал народную песенку: под дождиком пастушка овец гнала домой, под дождиком пастушка, подхватила толпа, меня пронзила какая-то странная грусть, все ясно, влипли по уши, «Титаник» идет ко дну, а мы поем, весело и бездумно, и эта мысль отдавалась в голове еще более страшным эхом, чем воспоминание о чудищах в церкви или кошмары у Эйфелевой башни.
Я получил все, что хотел, с каких-то темных личностей, приятелей Жоэля, сел на свой велосипед, на перекрестке у Бельвиля спасатели опять заорали стой, но с тем же успехом, что и по дороге туда.
Марианна не спала, и остаток ночи прошел в бесконечных спорах и размышлениях, нам не давал покоя все тот же бессмысленный вопрос, что нам делать и как мы будем жить завтра.
Ей было страшно, мне, к несчастью, тоже, ничего тут не поделаешь.
