Он не проявил особого волнения, со временем, хоть я ему и платил, мы сочти сдружились, – во всяком случае, он рассказывал мне про свою жизнь, чем перебивался прежде и чего думает добиваться теперь. Я так подозреваю, ему было глубоко наплевать, что при виде нескольких мертвяков, распятых на Эйфелевой башне из-за разлива Сены, я испытываю трепет вдохновения.
Вся сцена – оскал покойников, гниющая кожа, рябь на воде, трупы покачивались на волнах и словно оживали – все это мгновенно отпечаталось в моем сознании; боже, повторил я, когда Жоэль остановил «зодиак» перед этим шедевром, боже мой, с ума сойти!
От лодки расходились усы, и впечатление, что тела двигаются, еще усилилось; блин, сказал Жоэль, это уж слишком, они нам как руку протягивают, а я смотрел, словно завороженный: на какую-то долю секунды вместо гниющих голов всплыли знакомые лица – лица родителей, сестры, знакомых, потом Жоэль толкнул меня со словами «самолеты, самолеты возвращаются», заводя мотор и устремившись под конструкции башни; вокруг стоял треск, летчики палили в нас из пулеметов, война, заорал Жоэль, это война, они хотят нас убить, и, когда оба истребителя снова входили в пике, нацеливаясь на живую мишень, вода вдруг закипела, в воздухе разлилось кошмарное зловоние, воняло смертью и плесенью, и из черных пузырей возник чудовищный силуэт – Лох-Нес-ское чудище прямо посреди Парижа, настолько омерзительное, что никакими словами не передать, несколькими щупальцами оно уцепилось за башню, а другими прихлопнуло первый «Мираж», словно птичку или насекомое, самолет плюхнулся на брюхо в ста метрах от нас, второй истребитель стал как ненормальный палить по зверюге, мы воспользовались этим и пустились наутек, онемев от ужаса; у меня стучали зубы, до самой площади Республики мы не перекинулись ни словом, потрясение было слишком сильным, мы видели Левиафана, чудовище, восставшее из бездн, и это лишний раз подтверждало страшное подозрение, преследовавшее всех с тех пор, как начался весь этот маразм, – наступает конец света.
По главным улицам ползли редкие машины, увешанные самодельными щитами, население призывали вступать в ряды спасателей.
Я вернулся к себе больной от отчаяния и совершенно очумелый.
– Что происходит? – спросил я, подходя к дому. – На нас напали?
Жильцы высыпали на улицу, Марианна впереди всех, они возбужденно вопили и махали руками. Многие соседние кварталы были разграблены, некоторые дома откупались от вымогателей, но до сих пор эта беда обходила нас стороной, наш дом стоял на боковой улочке.
