— Ой, какая страшная!
— Дурочка, тебе кажется так… Идем к ней!..
Таня смотрела и не решалась слезть с самоката.
Высокая чёрная королева медленно приближалась.
На ней было длинное платье, на котором по оранжевому фону были разбрызганы большие и маленькие черные кляксы. На голове — позеленевшая от сырости медная корона, а длинный красный плащ, накинутый на плечи, тащился по земле, окунаясь в лужи и подметая грязные дорожки…
Следом за Грязнулей, слева и справа, двигались грязевики. Большие и маленькие, красные, черные и желтые — они образовали живописную толпу, со всех сторон обступившую самокат.
В нескольких шагах от Тани королева остановилась. Губы ее раздвинулись в улыбке, но большие круглые глаза оставались холодными и неподвижными.
— О, какая великолепная грязь на этой девочке! Какие чудесные кляксы и восхитительные пятна!.. Приветствую тебя, Таня, в моем царстве, царстве Грязнули!
Она подняла вверх руки, и тотчас вся улица наполнилась радостными криками. Грязевики приветствовала гостью своей королевы.
Таня растерялась. Первый раз в жизни ее хвалили за то, что она грязная, никто не сердился на неё и не гнал скорей умываться. Тане было и страшновато, и приятно.
Она приподнялась, совсем забыв про Снежку, который недовольно ворочался под фартуком и презрительно фыркал.
— Встань, Таня, и подойди ко мне! — сказала Грязнуля, протягивая руку. — А вы, грязнульки мои, помогите ей… Отныне она будет вашей сестрой и моей четвертой дочерью!..
Грязевики закричали еще громче и восторженнее.
Таня спрыгнула на землю. Воспользовавшись суматохой на улице, Снежок выскользнул на дорогу и, ловко пробираясь между ногами пляшущих грязевиков, никем не замеченный, умчался в город…
Грязнуля цепко схватила Таню за руку.
Десять самых больших грязевиков принесли тем временем что-то похожее на открытую карету — носилки с мягкими засаленными подушками и грязным зонтиком сверху.
— Садись, Таня! — пригласила девочку Грязнуля. — Мы отправимся в мой дворец.
Она забралась на подушки сама, усадила рядом Таню и махнула рукой.
Грязевики крякнули под тяжестью носилок и, тяжело шагая, двинулись по улице. Ликующая толпа пошла следом, приплясывая и напевая:
Мы живём
Там, где нет чистоты.
Мы запачканы
До черноты.
За Грязнулей
Мы дружно идём,
Ей великую славу поём!
Кто там чистенький?
Ну-ка, вылазь!
Окунём тебя
В черную грязь!
Только тот,
Кто сидеть в ней привык,
Стал, как мы,
Стал, как мы — грязевик!
С шумом и гамом пёстрая толпа исчезла за домами, и возле закрывшихся ворот стало совсем пусто. В этот момент на крепостную стену сели две сторожевые сороки.
