Здесь Волчонок ступал мягко, ветки раздвигал неслышно и все припадал, припадал на передние лапы, стелил голову по земле.
Волчонок прошел, а потом остановился возле большой хвойной кучи, которая вся копошилась, двигалась, кишела.
— Что это? — спросил Чуча.
— Муравьи. Ох и противные! — И — раз! — задней лапой разворотил часть кучи.
— Зачем? Они тебя не трогали.
— А попробуй сунь к ним лапу. Ну, попробуй!
Чуча сунул и сразу затряс ею. Несколько черных букашек скатились в траву, а на розовой лапе остались красные пятна.
— Ясно?
— Теперь ясно.
— А если к ним залетит бабочка или стрекоза — одни крылышки останутся.
Они двинулись дальше, скользя под еловыми ветками, как под крышей.
— Слышишь? — Волчонок повернулся к Чуче.
Но тот едва поспевал и, кроме желтого хвоста, не замечал ничего.
— Слышишь? — Волчонок повел носом, — Здесь проходили свиньи.
И вдруг сквозь ельник просочился желтый теплый свет, и открылась яркая и сочная поляна с белыми бабочками, зеленой травой и синими, белыми и желтыми цветами.
— Смотри! — жарко выдохнул Волчонок.
Через поляну медленно шла длинноносая бурая и седая кабаниха. А за ней, едва видные в траве, — рыжие, с коричневыми полосками вдоль тела, кабанята.
— Ой, какие! — ахнул Чуча. Он не мог отвести глаз. — Послушай, Скальный, а потом они тоже будут серыми?
Чуча сидел на задних лапах, а передними ухватился за веничек травы-перловника.
— Конечно, — кивнул Волчонок, — И я тоже буду серым.
Поляна была уже пуста, а они все сидели, с раздувающимися ноздрями, прерывисто дыша. Потом Волчонок вытянул толстые желтые лапы, положил на них морду. Глаза его стали узкими — две темных щелочки.
— Слушай Песню Леса, — сказал он, — Ляг в траву, так лучше, и слушай.
Чуча лег, запрокинул голову к далеким переливающимся верхушкам сосен, ясеней, берез…
«Ша-а-а», — летело сверху.
«Уи-чок-чок», — из кустов.
«Цк-цк-цк», — рядом из травы.
И все это смешалось, и Чуча услышал:
У меня есть лисы и лоси, — так говорил лес,
На суках раскосые рыси, говорил лес,
Ржавые балки
И рыжие белки,
Текучие реки,
Ползучие раки,
Под водою — линь,
Над водою — лань…
— Это все правда? — спросил Чуча.
Но Волчонок не ответил. Бок его поднимался ровно, одно тяжелое ухо завернулось, показав бело-серую подпушку, вокруг черного сухого носа металась муха. Чуча отогнал ее.
«Какой красавец! — подумал он, — Какой красавец!»
Теперь, где бы ни был Чуча, он слышал, как поет лес. И различал все новые слова. И знал, что все они — правда.
