Слово самому Станиславу Белковскому: «Благоприятные экономические последствия варианта «двух Германий» открывают привлекательные перспективы и для народа Молдавии. Ну и об интересах народа Приднестровья излишне говорить. Этот вариант отвечает также национальным интересам Евросоюза в целом, потому что таким образом исчезает очаг напряженности на границах объединенной Европы. Единственным аргументом против этого плана является то, что в Приднестровье будет, возможно, узаконено военное присутствие России — и это категорически не устраивает США и евробюрократию. Но повторю — к интересам народов региона, для которых приднестровское урегулирование является действительно важной, а не общетеоретической проблемой, интересы западной бюрократии не имеют никакого отношения. План абсолютно отвечает интересам народа».
Про «вариант двух Германий» говорил, озвучивая свою инициативу, и президент Румынии Траян Бэсеску: «Румыния — единственная страна, единственный народ, оставшийся разделенным после воссоединения Германии, а румыно-молдавское объединение произойдет внутри Европейского союза».
В тезисе о том, что интеграция Молдавии и Румынии неизбежна, в принципе, нет ничего нового. Александр Дугин, тогда еще более или менее вменяемый, писал в своей книге «Основы геополитики»: «Румыния и Молдавия представляют собой две части единого геополитического региона, населенного единым православным этносом потомками даков, говорящими на языке латинской группы и в значительной степени вобравшими культурные, языковые и расовые элементы славянского окружения. С геополитической точки зрения интеграция Румынии и Молдавии неизбежна, но при этом Москва должна стремиться провести это объединение в своих целях, чтобы включить это пространство в зону своего прямого стратегического контроля… Через Румынию, Молдавию и Центральную Украину проходит непрерывная полоса, населенная православными народами, связывающая земли России с Сербией, форпостом Евразии на Балканах. В интересах Евразии превратить всю эту область в единый стратегический и культурный регион фактически в одну страну. Это требует от Москвы, чтобы именно она выступила инициатором молдавско-румынской интеграции, знак которой должен быть изначально определен как православный и евразийский».
Теперь рассмотрим все это с выбранного нами ракурса — с точки зрения русскоязычного населения Бессарабии. А почему, собственно, русскоязычные бессарабцы должны быть против Румынии? Что может стоять за этой неприязнью кроме откровенно навязываемой им сегодня подмены их собственных интересов интересами кишиневской верхушки, обладающей уже на протяжении 6 лет всей полнотой власти в Молдавии, но палец о палец не ударившей для улучшения положения русскоязычного населения РМ? И присутствует ли вообще эта неприязнь? Может все эти воронинские пугала уже давно никого не впечатляют? Ведь в последние годы русскоязычные в Молдавии получили не один жестокий урок. Глядя же сегодня на жестко упорядоченное и изрядно удобренное русофобией политическое поле РМ русскоязычные жители приходят к простому выводу: ни одна из сегодняшних политических элит в Молдавии абсолютно не удовлетворяет их интересам. Уже сейчас понятно, что русский язык не приобретет ни статуса государственного, ни даже официального при любом варианте перемешивания бессарабской политической колоды. Продолжение воронинского «государствления» — это укрепление полицейского режима, усиление репрессий, уничтожение свобод под соусом «построения Европы с воронинским лицом». Плюс дальнейшее усиление русофобии во внутренней политике и антироссийской составляющей во внешней политики. Оппозиция? Ничем не лучше. Любая. Так называемые «пророссийские» политические бизнес-проекты давно и окончательно обанкротились. В таких условиях именно поддержка «разгосударствителей» нередко становится вариантом протестного голосования — «чтоб вы все сдохли!» Тем более что, надо отметить, для такого выбора есть и ряд более рациональных и прагматичных оснований.
