– Не в милицию, не-е-ет… – просипел майор. – Не в милицию…
– Ну и слава Аллаху, – поднимаясь, отрезал Хараев. – Остальное меня не тревожит. Я боюсь только московских постовых.
Снова смех.
– Глупец, сын осла… – зашипел с пола майор, и девушка стала молиться, чтобы он замолчал. Быть может, они пощадят хоть его! – Неужели ты не понимаешь, что вам конец? Вас перережут здесь как баранов. Хотя почему – как?.. Вы и есть бараны…
– Ненавижу, падаль!.. – размахнувшись, Хараев с носка пробил майору в лицо.
А потом бросил сумку, выхватил из груди лежащего рядом мертвого охранника нож и, пинком перевернув майора на живот, сел ему на плечи.
Видя, как нож режет напряженное горло офицера, Ирина не выдержала…
Хараев резко поднял голову и пронзил Ирину взглядом.
Встал, бросил нож и, не обращая внимания на дергающегося в конвульсиях майора, вытер о скатерть на столе руки и одним движением сорвал с девушки бейсболку.
– Ты кто такая, мать твою?
И тут же возглас радости ворвался в уши Ирине. Ее упавшие на плечи золотистые волосы мгновенно активировали изголодавших до плотских утех арестантов. Кто-то схватил ее за плечи, она почувствовала, как ее тащат к выходу. Ирина размышляла, как себя убить.
И в этот момент раздался приказ на чеченском.
Все остановились. Хараев схватил ее за руку и выдернул из толпы. И снова – резкая речь по-чеченски.
– Да пошел ты!.. – выкрикнул кто-то из толпы.
Хараев вскинул автомат и от паха до горла прошил наглеца очередью.
Пахло кисло порохом, сыро – мясом, кисло – потом. Ирина переломилась пополам, ее вырвало.
Убитый заключенный упал прямо ей под ноги. Увидев кровавую густую лаву, ползущую из его рта, она снова согнулась в рвоте.
– Муслим! Отвести ее, закрыть в камере! Выставить надежную охрану! Головой отвечаешь! Я должен понять, что делает в «Мираже» женщина, которой здесь не должно быть! – говорил Хараев это по-чеченски, но даже если бы он говорил это на русском, Ирина не поняла бы ни слова.
Она не контролировала себя и уже не понимала, что происходит вокруг нее. Она была в беспамятстве. Шатающуюся, с заплетающимися ногами, кто-то довел ее до какого-то темного помещения, втолкнул вниз. Последнее, что она слышала, был грохот запираемой двери.
Она придет в себя через несколько часов. Ей принесут воду. И она поймет, что все увиденное – не сон.
