Но если отбросить логические обоснования, Ждан мучился. Все одиннадцать лет в нем шевелилось ощущение беспомощности, вины, и если уж в Кремле смогли оставить его в покое, то сам себя он простить не мог. Он потучнел, хотя не от угрызений совести, конечно, стал рассеян и неуклюж. Он искал возмездия для себя, и оно наступило. Едва только Зубов заикнулся о том, что нужно снова войти в Ту Чечню со Стольниковым, заметив при этом, что генерал Ждан о его предложении ничего не знает, полковник Ждан с решительностью дал согласие. Вот оно, прощение. Он может оказаться полезным Стольникову и его людям, он сможет. А значит, что-то изменится.
Сейчас же он опасался одиночества. Он готов был рисковать, но не готов был умереть. Тем более из-за бестолковой девки. Ждан не был профессионалом, поэтому задания разделял на: важные и не важные. В то время как для профессионала любая задача – первостепенна по значимости.
Ранения Стольникова он боялся больше пули, могущей ранить его. Раненого Ждана – полковник знал – Стольников не бросит. А раненый Стольников не сможет вернуть полковника Ждана в его мир. В общем, странные чувства жили в полковнике, мечтавшем все исправить, противоречивые.
Все случилось внезапно. Как и должно было случиться.
В одном из коридоров Стольников остановился и толкнул Ждана в грудь.
– Беги налево, я попробую увести их!
– Стой, капитан! Выслушай меня, это займет не больше минуты! Это важно!
Но было поздно.
Только сейчас Ждан увидел семерых или восьмерых вооруженных автоматами боевиков. Они вынырнули из-за угла внезапно и теперь шли навстречу. Это не первый этаж, где можно слиться с толпой и быть незамеченным. Это тоннель-переход из Восточного крыла в Западное. И Стольников знал: сейчас остановят и завяжется разговор. Биться с семерыми чехами – можно. Но это означает смерть. Побить их голыми руками нельзя. Не тот случай. Но можно заговорить, наплести про то, как под Ачхой-Мартаном он вступил в отряд полевого командира Мирзоева… Правда, если попросят прочесть суру или вынуть конец из брюк – пиши пропало. Необрезанный воин ислама в отряде полевого командира – это то же самое что необрезанный ребе в синагоге. Но к тому моменту будет уже ясно, кого бить первым и у кого выхватывать ствол.
Но Ждан… Менее всего он был похож на человека, которого обидел Кремль вообще и Путин в частности. С его лица хорошо читать устав внутренней службы Вооруженных сил. Поэтому, увидев в двух десятках шагов от себя боевиков, Стольников принял решение разделиться. Будь с ним Жулин или любой другой, он бы рискнул ввязаться в драку. Но со Жданом… Тот повяжет его по рукам. К нему нельзя прислониться спиной. Ждан знает, как найти девушку, он знает коды, пароли, он много недоговорил, а потому более полезен на расстоянии.
