Толпа с любопытством наблюдала за происходящим.
– Не стреляет? – участливо поинтересовался прапорщик.
Только сейчас кривогубый увидел, что рука чернявого наглеца лежит на его руке и средний палец расположился между ударником и бойком.
Качнувшись, Жулин лбом ударил кривогубого в лицо и рывком отнял пистолет.
Бандит, заливая себе блестящий от пота торс кровью, повалился на пол, а прапорщик, высасывая кровь из пальца, крутанул на скобе «макарова» и одним движением сунул за ремень.
– Э-э, как получилось? – тут же привязался один из боевиков. – Как не выстрелил?
Ключников потянулся и сочно зевнул, всем видом своим давая понять, что все вокруг для него – свои. И если честно, то они порядком ему уже поднадоели.
Жулин хмыкнул, объяснил.
Все потеряли интерес к событию, но трое или четверо все-таки подошли.
– Ты с кем воевал, вовшах?[1]
Это был традиционный вопрос. Боевики не спрашивают – где воевал, они спрашивают – с кем. Причем не имеется в виду «против кого», вопрос требует ответа – «с кем плечо о плечо» и – «где».
– Нохчи?[2] – спросил второй.
– Дац[3], – ответил Жулин, пытаясь уйти от первого вопроса. – Русский.
И тут же понял, что сообщение о национальности обязывает его ответить.
– У меня родители в начале семидесятых в Нальчике жили… – Олег специально увел тему из Чечни, потому что, окажись кто-то из населенного пункта, которой бы он назвал в Чечне, тут же ему нашли бы земляка. И земляк тут же бы понял, что все – ложь. Чеченцы знают всех, кто жил и живет в их родных селениях. – Все хотели на родину вернуться, но там квартиру отцу дали и не отпускали. Потом в Москву уехали.
– А за что тебя в Западное крыло?
– Не, я в Восточном… Поезд «Невский экспресс»…
Жулин еще не догадывался, что его вопрос, какая разница между крыльями «Миража», мог поставить в разговоре точку.
– Так ты чеченского вообще не знаешь?
– Не разрешали учить в Нальчике. Так, несколько слов… Привет, до свидания.
– Суки. Как можно не разрешать человеку учить язык, которым он хочет разговаривать! А это кто такие? – боевик кивнул на Айдарова и Ключникова.
– Друзья. Самые близкие люди.
Бандит о чем-то переговорил с тремя подошедшими и, почесав ухо, сказал:
– Э, друг, надо убить Губастого. Или он тебя убьет. Кто знает – через минуту или через час. Как другу говорю – убей его. Он все равно сумасшедший.
Олег понял, что отскочить не получится. Что-то привлекло его внимание, и он стрельнул взглядом в сторону…
– Меня здесь на ремни не порежут? – поинтересовался, морщась. – Говорят, в Западном крыле свои правила.
