В сущности, и литературные занятия, к которым так своеобразно приучила Лесю мать, были формой служения украинству. «Национально сознательные» деятели озаботились созданием украинской самостоятельной (именно самостоятельной, а не малорусской разновидностью русской) литературы. Об их стремлениях хорошо написал тогда один из галицко-русских публицистов: «Это не писатели, не поэты, даже не литературные люди, а просто политические солдаты, которые получили приказание: сочинять литературу, писать вирши по заказу, на срок, на фунты. Вот и сыплются, как из рога изобилия, безграмотные литературные «произведения»… Ни малейшего следа таланта или вдохновения, ни смутного понятия о литературной форме и эстетике не проявляют эти «малые Тарасики», как остроумно назвал их Драгоманов; но этого всего от них не требуется, лишь бы они заполняли столбцы «Зори» и «Правды», лишь бы можно было статистически доказать миру, что, дескать, как же мы не самостоятельный народ, а литература наша не самостоятельная, не отличная от «московской», если у нас имеется целых 11 драматургов, 22 беллетриста и 37 с половиной поэтов, которых фамилии оканчиваются на «енко»?»
«Политическим солдатом» стала и Лариса Косач, начавшая «службу» под руководством «политического капрала» — Олены Пчилки. «Великая мать» выбрала для дочери псевдоним — Леся Украинка. Любопытно, что на тот момент это прозвище не содержало в себе этнической характеристики и обозначало исключительно указание на территориальную принадлежность автора (Украиной называлась часть Малороссии, входившая в состав Российской империи. Малороссия австрийская — Галичина, Буковина, Закарпатье — Украиной не считалась).
Указала Ольга Петровна Лесе и жанр, в котором следовало творить. Тут все было ясно. «Кто помнит… 80–90-е годы, тот знает, какая большая стихотворная эпидемия тогда господствовала, — вспоминал известный «национально сознательный» деятель Александр Лотоцкий. — Каждый, кто хоть чуть-чуть чувствовал «пленной мысли раздраженье», неминуемо брался за перо, чтобы написать украинские стихи. Это была ни в каком писанном уставе неутвержденная, но в обычном употреблении общепринятая обязанность для тех, кто хоть немного ощущал в своей душе какие-то связи с родным народом и краем».
Ольга Петровна направила дочь по стезе лирической поэзии. В ряду других посредственных виршеплетов Леся писала, как умела. Иван Франко, друг семьи Косачей, весьма благожелательно настроенный к новоявленной поэтессе, все же назвал ее ранние сочинения «примитивно рифмованными детскими впечатлениями», «произведениями достаточно слабыми и манерными», «слабеньким откликом Шевченковских баллад».
