— Ну, понятно, понятно. Слушай, мы тут будем рядом с тобой, может быть, заскочим. Что же ты так неэкономно? Ну, подкину, подкину тебе денег. Хорошо. Отдыхай.
Он снова повернулся к Коле.
— Коля, сам понимаешь — дело есть дело. Мне не хочется тебя мучить, но придется съездить. Он там пьяный уже, но ты поговори с ним как следует. И самое главное — мне нужна гарантия, что больше никто никогда от Петровича ничего не узнает. Ты меня понял, Коля?
— Понял, Виталий Всеволодович. Сделаем. Что с этим алкашом церемониться?..
— Коля, для тебя он не алкаш, а Петрович, Михаил Петрович. Он в свое время много хорошего сделал. Удачи тебе, Коля.
— Спасибо. Можно ехать?
— Поезжай, поезжай. И действуй на свое усмотрение.
На улице Тамбасова, напротив необъятного полигона, отгороженного высоким забором из частой проволочной сетки и принадлежащего бывшей киностудии «Ленфильм», стоит среди одинаковых белых длинных домов красное кирпичное здание — так называемый торговый центр. Вокруг этого массивного, странной формы неуклюжего строения с неожиданными закруглениями, выступами, нишами, башенками и какими-то отростками концентрируется обычно вся светская жизнь микрорайона. Большинство необходимых услуг, в которых нуждаются окрестные жители, они получают именно здесь. Несколько сортов магазинов, от продовольственного до цветочного, парикмахерская, прачечная, отделение милиции, что-то еще — много внутри красного дома лестниц, дверей без надписи и коридоров.
Михаила Петровича Кашина, или — для друзей — просто Петровича, привлекало в этом центре одно место, ставшее уже много лет назад его вторым домом, а именно пивная, расположенная в правом, если смотреть с фасада, торце здания.
Утром Михаил Петрович Кашин чувствовал себя отвратительно. Последний месяц он пил каждый день и помногу, пренебрегая качеством напитка в пользу его количества, и результаты были налицо. Трясущимися руками он открыл ящик старого рассохшегося письменного стола. Ящик был почти пуст, за исключением набросанной в беспорядке разной мелкой дряни — пары старых, невесть откуда взявшихся значков, поздравлявших планету с праздником 1 Мая, скомканных автобусных талонов, табачных крошек, квадратных кусочков бумаги «для заметок», исчирканных неведомыми хозяину номерами телефонов и именами, ничего ему теперь не говорящими. Тут же были лет пять назад остановившиеся часы «Ракета» без ремешка, неработающая зажигалка, скрученная в мягкий цилиндр широкая бумажная лента с запечатанными в нее десятью презервативами, еще какие-то бумажки.
