Казаки, пока он глазел, подъехали и встали с двух сторон от него бок о бок.
— Почто остановился, Ваша Высокка? — молвил тот, что годами старше.
— Смекнуть не могу, как разыскать свою карету. Она должна быть уже здесь, а куда дальше поехала — ума не приложу.
Казаки переглянулись и ничего не сказали. Так что продолжил осмотр местности, благо, видно отсюда многое. За дорогой, на которую со стороны моря выходили ворота жилищ горожан, простиралась луговина, не слишком, впрочем, просторная, ограниченная крутым каменистым откосом. Трава там росла неважно, и уничтожалась козами, которых как раз сейчас хозяйки загоняли домой. Стрелецкая слобода, раскинувшаяся выше, явно располагала существенно лучшими почвами, чем и пользовалась служивые и их домочадцы, а остальные обыватели могли позволить себе от силы несколько грядок, да десяток ягодных кустов. Зато подсобных построек в их домовладениях было заметно больше. Видимо — мастерские. Да и рядом с воротами прямо на улицу выходили дверями явно торговые строения. Лавки, лабазы, прилавки — у кого что.
— Так Ваша Высокка! А в карете той кучер ведь был. Куда он мог завернуть? Не иначе к трактиру подался, — бездействие смущает казаков, вот они и проявляют нетерпение. А от слободских домов в их сторону направляется полдесятка стрельцов с пищалями и бердышами. Видно даже дымки тлеющих фитилей.
— Так седоки в карете были. Князь Берестовский и дама при нём. А куда они направились — ума не приложу.
— Если с дамой, то не иначе, как в трактир. Чтобы, стало быть, в нумерах остановиться.
Гриц почуял, как в нём поднялась ярость. И ревность. И обида. Встепенулся так, что лошадь под ним, почуяв видно, запереступала ногами.
— Ты чё, Высокка?! Твоя чёль, дама?
От этих слов кровь ещё пуще ударила в голову и захотелось терзать. Вцепился обеими руками в луку седла и прикрыл глаза. Нельзя в таких чувствах ни действовать, ни говорить. Слышал, как приблизились стрельцы, как их командир заговорил с казаками.
— Чего забыли здесь, вольное воинство?
— Урядник, вот, велел сопроводить мальца. Видать, что из благородных, но, кажись не в себе маленько. Царевичем назвался. Ехал сюда, а потом встал, как вкопанный, и давай серчать. По всему выходит, что князь Берестовский девку у него свёл.
Послышались смешки, однако, вопрошавший ответил серьёзно:
— Есть такой князь на Ендрике, недалече живёт в аккурат с конца весны. И царевич есть, да про то и ты ведаешь. Его карета ещё перед полуднем проезжала сегодня в город.
