Шагая вслед за Ронаном и Келли, поймавшей брата и буквально навязавшейся с ними в дорогу, Василиса поймала себя на том, что снова думает о Сандере. Нет, не так -- о Сандере и Софии. Когда она впервые увидела их вместе, то, помнится, была совершенно уверена, что между ними что-то есть -- причем нечто большее, чем родственная связь. По тому, как София смотрела на брата, ловя каждый его жест и впитывая каждое слово, было ясно: она давно и беззаветно влюблена в того, кто не вправе ответить ей тем же. Это потом уже Василиса узнала о проклятии обращения, и о том, что София на самом деле не была связана с Сандером кровными узами, - первое впечатление все равно осталось неизменным: она его любила, а он предпочитал делать вид, что ничего не происходит. Что из этого в итоге получилось, Василиса видела - тогда в отеле, по телевизору. Она не знала, каким образом София способствовала тому, что Сандер лишился своего поста, однако была уверена в одном: отнесись ее бывший любовник к чувствам Софии более внимательно, всей этой трагедии могло и не случиться.
Почему ей все это вспомнилось именно сейчас? Потому, что глядя на Ронана и Келли, она ощущала продолжительный эффект дежа-вю.
- Зачем мы поперлись в лес на ночь глядя? - спрашивала Келли, забегая вперед и глядя на брата большими круглыми глазами. - Почему не подождали до утра?
Ронан посветил фонариком перед собой, с трудом протискиваясь между тесно стоящими деревьями.
- Потому, что если на том конце леса есть что-то интересное, мы увидим это первыми.
Келли сердито фыркнула.
- Если дойдем! А что, если здесь водятся хищники? Или племя людоедов?
- Нет здесь никаких людоедов, - подала голос Василиса.
Келли бросила на нее уничижительный взгляд.
- Тебе-то откуда знать?
Вася пожала плечами, и Келли снова отвернулась, бормоча в ее адрес нечто неясное, но явно нелицеприятное. Никогда не стоит становиться на пути влюбленных сестер, подумалось Василисе. Хватит, у нее уже есть опыт. В глазах вдруг защипало, и Вася быстро смахнула слезу. Ей бы следовало подумать о том, как беспокоятся родители, но вместо этого она не могла выбросить из головы мужчину, который обошелся с ней как последний свин. Сандер -- чудовище, напомнила она себе. Убийца, сознательно истребляющий ее вид.
Крайне некстати ей вдруг вспомнилось, каким мирным бывало лицо этого ужасного, ужасного монстра во сне - морщинка между широких бровей разглаживалась, сомкнутые ресницы бросали на щеки темную тень, а очертания губ становились мягче.
