Лицо Эстри из милого и кукольного моментально превратилось в жуткую маску. Она сузила глаза, выпустила клыки и зашипела, словно ошпаренная кошка, пытаясь при этом отступить. Однако за спиной ее сновно по команде выросли две высоченных тени, которые молча толкнули ее за порог.
- Отлично сработали, ребята! - похвалил их Сандер и тут же сам получил бесцеремонный толчок в спину.
Дверь за ними закрылась, и присутствующие в комнате как по команде обернулись в их сторону. По всему периметру была выставлена охрана, а за овальным столом в центре сидели Верховная Судья -- Бруха и Верховный Дознаватель -- Экимму. Вид у судьи был крайне недовольный.
- Вы опоздали на четыре с половиной минуты, - холодно сообщила она вместо приветствия. - Еще тридцать секунд - и мы бы послали за сами патруль.
- Прошу меня простить, досточтимая Бруха, - Сандер покаянно склонил голову. - Это моя вина.
Экимму поправил серебряные очки, строго глядя на вошедших.
- Что-то вы в последнее время часто берете на себя вину, Шварцтейн. У вас что, экзистенциальный кризис? Мортидо перевесило либидо?
- Что тут происходит? - подала голос Эстри. Голос, заметил Сандер, у нее был глухой и бесцветный, а глаза шарили в поисках хоть какой-нибудь лазейки. Встретившись с ним глазами, создательница посмотрела так, что, будь она Горгоной, он бы точно окаменел на месте. Похоже, присутствие представителей Совета, который вроде как послал ее на дело в аэропорту, стало для Эстри пренеприятнейшим сюрпризом. - Это что, суд?
- Суд? - высокомерно переспросила Бруха, поднимая выщипанные в ниточку брови. - О чем это вы, Эстри? Ваше... дитя пригласило нас приятно провести вечер за игрой в покер. Как мы могли отказать тому, кто столько сделал для процветания нашего народа?
- Вообще-то я предлагал пинг-понг, - заметил Сандер, очаровательно улыбнувшись. - Но меня почему-то никто не поддержал.
Бруха ответила улыбкой.
- Вы так милы для государственного преступника, - сказала она. - Мне будет очень жаль вас пытать.
Сандер склонил голову в знак признательности, пытаясь скрыть моментальный приступ паники. Если у Бориса ничего не выйдет, ближайшие годы Сандер рисковал провести в индивидуальном гробу, извиваясь от нестерпимой боли.
- Что ты натворил? - ужаснулась Эстри. - А главное, когда?
Сандер пожал плечами.
- Ничего особенного. Я просто признался в том, что сделал в пятницу в аэропорту. Всю правду, - он повернулся к Эстри и пронзил ее взглядом. - Насчет того, что хотел преподать урок моей сестре и предательнице Софии.
