То, что он увидел после, приоткрыв дверь, за которую вышел получасом раньше, просто не укладывалось в голове. Он ощутил себя ребенком, внезапно нашедшим Нарнию в платяном шкафу. Только в его Нарнии всюду была кровь и растерзанные тела. Сандер мог представить себе, как это было: должно быть, Эстри привлекла к себе всеобщее внимание, а потом просто убила всех, кто оказался под ее гипнозом. Зачем? Этого он не знал.
Потом уже, когда Василиса уснула, он постучал в дверь соседнего номера, который занимала Эстри. Однако там никого не оказалось.
И лишь утром, когда Василиса ушла, выяснилось, что никакой Совет Эстри никуда не посылал. Она просто действовала по наитию в сочетании с обрывками слухов, которые собрала по дороге из Трансильвании, где вот уже несколько столетий находилась самая большая вампирская тюрьма, в Брюссель, куда за неделю до этого прибыл Сандер. Который теперь, благодаря ее творческому приветствию, оказался в полнейшей заднице.
2
- Так как ты выбралась из заточения? - воспользовавшись передышкой в трудовой повинности, Сандер тут же вернулся к интересующей его теме.
Эстри довольно потянулась. Стоило отметить, что с последней встречи ее мальчик освоил пару трюков, способных, говоря эвфемизмами, вызвать пение райских птиц. Что, конечно, не могло не радовать. Признаться, она не особенно рассчитывала, что прерванное ее заключением проклятие можно восстановить, но похоже, Эстри напрасно волновалась: Сандер делал все, что она пожелает -- и даже больше. А насчет всего остального можно было не волноваться: вампирские законы всегда защищали старых и опытных вампиров от их бестолковых детенышей. За свидетельство против своего создателя в суде можно было получить пожизненный срок, а уж его убийство и вовсе каралось смертью. Так что Сандер мог кривиться сколько угодно, но выдать ее властям он не имел права, а выгнать прочь просто не мог - она была значительно старше и сильнее, и у нее не было намерения никуда уходить.
Посмотрев на Сандера, Эстри довольно улыбнулась. Все-таки обратить его тогда, двести лет тому назад, было отличной идеей. Такие совершенные человеческие экземпляры просто не имели права стареть и умирать. Правда, сейчас на его лицо вернулось прежнее выражение - и это было выражение человека, унюхавшего особо вонючий французский сыр. Впрочем, даже это его не портило. А уж нетерпение, с которым он ждал ответа на вопрос, лишь добавляло очарования. Эстри всегда нравились такие мужчины - молодые, горячие и нетерпеливые. Мучать их неопределенностью было одно удовольствие.
