— Вивьен хочет, чтобы я купил у него эту книгу, «Утер Венторум». Я послал Игнасио из Толедо приобрести ее для меня. Этого потребовал Вивьен де Нарбон, не знаю почему.
Голоса стали громче.
— Снова появился купец из Толедо! Он хочет соединиться с товарищем! Они хотят сбежать вместе с книгой!
— Тихо! — разнесся по тюрьме низкий и гулкий голос славянина. — Где скрывается Вивьен? Говорите, граф!
— В монастыре Святого Михаила у Плотины, — с оттенком набожности произнес граф.
Его виски блестели от пота, кровь бешено стучала в них. Скоро он перестанет страдать. Слава Господу за это!
— Вы клянетесь в этом своей честью? Клянетесь своей жизнью?
— Поклянусь всем, чем вы захотите! Святой Михаил у Плотины! А теперь, умоляю вас, освободите мои ноги.
— Как желаете, граф. Ваши страдания закончились, — ответил славянин.
Скало блаженно улыбнулся, и повязка была сорвана с его глаз.
На рассвете Игнасио, Гийом и Уберто сели на корабль, направлявшийся во внутренние области Италии.
Судно снялось с якоря, вместе со множеством других кораблей и лодок миновало подвижной мост Риальто и, оставив за кормой Венецию, вошло в воды притоков реки По. Этот корабль был освобожден от таможенных сборов и потому двигался без остановок, за что его и выбрал Игнасио.
Уберто, который раньше никогда не бывал на корабле, ходил по палубе, бросая во все стороны любопытные взгляды и слушая грубую речь моряков.
— Где мы сойдем на берег? — спросил он у Игнасио, который ходил рядом с ним.
— Этот корабль везет соль в Павию, — ответил купец. — Там мы и сойдем, а дальше поедем верхом на северо-восток, пока не доберемся до нашей цели.
Кивая ему в ответ, мальчик смотрел уже в сторону корабельного носа, где стоял, опираясь о фальшборт, Гийом. Француз выглядел печальным, но иногда во взгляде вдруг вспыхивал бешеный гнев, словно его мучили какие-то воспоминания и причиняли столько боли, что их невозможно было прогнать.
Игнасио угадал мысли Уберто, положил руку на плечо мальчика и сказал:
— Рано или поздно Гийом расскажет тебе о своей жизни. Тогда ты все поймешь.
Мальчик кивнул ему и отвел взгляд от француза, будто опасался нарушить его сосредоточенную задумчивость. Какое-то время он прислушивался к бормотанию воды и глядел на поросшие травой берега, которые проплывали перед его глазами. Вскоре Уберто снова обратился к торговцу:
— Я всю ночь думал о ней. То есть о книге. Ты совсем ничего не хочешь рассказать мне?
На лице Игнасио мелькнула улыбка.
