— Джеймс, можно вас на минуточку? Прошу прощения, господа! — я отвела шефа в дальний угол, — Я не могу. Не сегодня.
— Салли, это ваша работа. Меня не интересует, как вы ее сделаете, вывернитесь наизнанку, если потребуется. Мы не должны довести дело до суда. Вам понятно?
Да, мне понятно. Моя теория в очередной раз подтверждается. Все мужики — уроды!
Из всех категорий мужчин, больше всего я ненавижу юристов. Именно в них мужское вырождение и способность к вранью достигают апогея. Самодовольные, выхоленные некто с наманикюренными ногтями, зарабатывающие себе на жизнь (и прилично!) потоками, ливнями, муссонами вранья, обрушивая его на уши несчастным, не умеющим говорить на их особом «юридическом» языке, где каждая запятая стоит денег, как в той знаменитой фразе про «казнить нельзя помиловать».
Мистер Бролин был именно такой юрист. Просто образчик. В недешевом костюме от кого-то там, с роллексом на запястье и холеной стрижкой. И, что хуже всего, молодчик был красив. И, разумеется, знал это. Высокий рост, фигура явно подтянута в каком-нибудь фитнес-центре или спортивном клубе. Из него так и перло двойное самодовольство — юриста и красивого самца, так что мужское эго сияло ярче солнца и разило сильнее дорогого одеколона.
Сияния несколько поубавилось, когда он увидел мою колымагу.
— А мы обязательно должны ехать на вот этом? Может, поедем на моей? — он скромно махнул рукой в сторону блестящего серебристо-черного порше последней модели.
— Нет проблем, мистер Бролин. Я только захвачу вещи и документы.
Уже сидя в салоне порше, я взглянула на часы. Половина одиннадцатого. Врач сказал, что если кома продлится дольше пятнадцати часов, последствия для мозга будут необратимы. Кровоизлияние произошло около трех. Значит, уже прошло шесть с половиной часов.
— Простите, как вас зовут? Прескотт вас представил, но у меня вылетело из головы, — беспечно поинтересовался юридический хлыщ бархатным низким голосом.
— Мисс Пипс.
Я готова была поспорить, что он не запомнит и сейчас. И когда он тем же тоном спросит, как меня зовут еще раз, ему даже не придет в голову, что это хамство, потому что, такие как он чувство такта признают только по отношению к собственной персоне. Ну, и себе подобным.
— Пипс. Как биржевая котировка? — мистер юридическое совершенство солнечно улыбнулся, видимо считая, что это забавно. — Или больше похоже на автомобильный сигнал?
Я промолчала и, тогда он добавил:
— Но у вас ведь еще есть имя?
