— Помнишь, помнишь! Мамочка, милая, расскажи!
— Ну ладно. Зажги-ка новую лучину, эта вон догорела.
С треском разгорелась лучина, и Тийю принялась за рассказ.
— Жила в нашей деревне одна семья. Дом их в ту пору стоял на отшибе, в полверсте от деревни, у леса. И жила в той семье сиротка по имени Кати. Она только на свет появилась, как мать у ней померла. Росла она одна у отца, и годков ей было как и тебе. Уехал раз отец с обозом, и осталась Кати в дому одна. Вечером приходят к ней посидеть четыре девушки, прялки приносят, все компания. Ну и хорошо. Прядут за разговором, сказки рассказывают, а больше все о девушках да парнях, да и прочих не забывают. Вдруг входят четыре парня. Двое с гармошками, один с волынкой да еще один со скрипкой. Ни слова не говоря, садятся они по лавкам и давай играть да шутки шутить. Девушкам они по нраву пришлись — веселые, статные, чего еще надо! Только вот, поглядеть, дак зубы у них вроде чуток длинноваты, а так ничего. Маленькая Кати во все глаза на них глядит. Вдруг примечает: у парней-то с-под кафтану у каждого лисий хвост торчит! Она девушкам потихоньку показывает, а те, знать, не видят, смеются только. Тут парни стали играть в очередь, один играет — другие с девушками танцы танцуют. Жарко стало парням, и просят они напиться. А в доме, как на грех, нету воды. Девушкам неохота, лень им в деревню идти, ну и послали Кати. Ну, Кати пошла. Через какое-то время приходит с водой, глядь, а в дому никого, тех-то и след простыл. А на полу — клочки девичьих волос и одежи лоскутья! Парни-то те не парни, а черти, знать, были! Они и девушек съели, что те поленились, в деревню-то не пошли…
— Мама, мама! — закричала вдруг маленькая Вийю. — Слышишь, козел бродит в сенях? Слышишь, топочет: топ-топ, топ-топ…
— Успокойся, малышка! Откуда в сенях взяться козлу? — сказала Тийю, прислушавшись. — Это ветер дверью стучит.
И опять зажужжала прялка, понемногу выбирая с ворсилки мягкую кудель, да чесалка пошла поскрипывать в руках у маленькой Вийю.
— Мама! Неужто не слышишь? Там козел в сенях бродит, копыта стучат! — вдруг опять закричало дитя, бросив чесалку и прижавшись к матери своим маленьким тельцем.
Мать одною рукою остановила прялку, другою дочь обняла, прислушалась.
Нет, ничего не слыхать!
— Дитятко, уж не захворала ли ты? Ведь ты у меня не из пугливых, не боишься всякого вздору. А ну-ка, нету ли жара у моей ненаглядной дочурки? — и Тийю погладила малышку по белобрысой головке и, отведя прядки волос, пощупала лобик.
