Фундамент Великой Молдовы: Как рождается новая национальная идеология | страница 39
На вполне законный вопрос «Зачем Румынскому патриархату Бессарабская митрополия?» ответ всегда был очевиден. Захват приходов напрямую связан с локальным геополитическим проектом румынских шовинистических правящих кругов, порядочную часть из которых традиционно (еще с начала XX века) составляет костяк святейшего синода Румынии. Другой вопрос заключается в том, какое место занимал покойный патриарх в этой системе, так как от этого зависит понимание того, что нам ждать от следующего первоначальника румынской церкви. Нет никаких сомнений, что Феоктист всегда являлся принципиальным сторонником «великой Румынии». Напомним, что с 1977 года Феоктист занимал чин архиепископа Ясс ко го, митрополита Молдовы и Сучавы, что по традиции является последним чином перед патриаршим. Еще в те далекие советские времена, по нашим данным, активная деятельность новоположенного иерарха заинтересовала сотрудников Кишиневского отдела КГБ. Проблема заключалась в том, что на территории подведомственного ему Нямецкого монастыря были открыты специальные курсы для сотрудников митрополии, на которых епархиальным чиновникам преподавалась История Церкви Молдовы как неотъемлемой части румынской. Скандал, как было принято в те времена, тихо замяли и сочли, что никаких особых последствий он не вызовет — в те времена никому и в голову не могло прийти, что административно-церковное деление может быть частью чего-то большего, чем «ссоры между попами за приходы». Однако курсы и издательскую деятельность на территории монастыря существенно ограничили. Это прецедент, о котором хорошо помнят в высших церковных кругах и Кишинева, и Бухареста.
В последующие годы, особенно после развала «восточного блока» и гибели Чаушеску, сложилась тенденция, при которой все 5 автономных митрополичьих округов были возглавлены наиболее радикальными имперцами. Широкая финансовая поддержка из-за рубежа, особенно из входящих в состав Румынской православной церкви Французского и Венгерского епископатов, при Феоктисте достигла того уровня, при котором церковь в Румынии на сегодняшний день не только занимает важнейшее социальное место, но и диктует свою непреклонную политическую волю. База, как экономическая, так и политическая, позволяет активно вмешиваться в международную политику, причем зачастую наравне или даже автономно от светских структур. Уровень вовлеченности патриарха и его окружения был настолько велик, что анализировать его отношения с Бэсеску практически не представляется возможным в связи с сильнейшим информационным барьером. Тем не менее, говорить о национал-шовинисти-ческой румынской элите как о едином монолите не приходится, поскольку патриарх, будучи румынским националистом, был, прежде всего, православным христианином, придерживался вполне определенного принципа — «бороться за Бессарабию необходимо, но без ущерба вселенской Православной церкви». Этого никогда не понимали и не хотели принимать бухарестские националы вроде бесноватого Вадима Тодора. Румынский церковный национализм во времена Феоктиста представлял собой так сказать «смягченную» модель румынского имперского шовинизма. Этому в большой степени способствовали и экуменистические взгляды покойного, подразумевающие обязательное сотрудничество с лидирующей в московском патриархате партии митрополита Кирилла в деле диалога с Римом. Не секрет, что прямой захват молдавских приходов инициировался именно светскими структурами. Выбирая между двумя врагами, с кем вы бы стали вести переговоры: с трезвым или буйным противником?.. Параллель очевидна. Тем более, если речь идет о таком государстве как Румыния, где кандидатов на патриаршее место вполне официально проверяет «Секуритате» (!).