— И что тебе после этого снилось? — живо поинтересовался Роберт Николаевич.
— Сто мохнатых ножек. — Генка вдруг стал серьезным. — А вообще под этой разруганной вами картиной меня посещают чудесные сновидения. Снится Большой Барьерный риф. Из оранжевой воды выплывают вот такие рыбы. «Красный император», например… коралловая форель…
— Гм… «Красный император», — растерянно повторил Роберт Николаевич. — Но почему Большой Барьерный риф? Боже мой, от Бетты до Австралии немногим меньше, чем до Луны!
— Там сейчас Олдридж.
— А точно он там?
В разговор вмешался Нил:
— Во всяком случае, в прошлом году он туда собирался. Мы его приглашали опять в Бетту, а он пообещал, что, может быть, через год… Расскажи, Генка, про трезубец, который он тебе подарил.
Генка, между прочим, был далеко не словоохотлив. Может, потому, что сознавал превосходство своих товарищей, для него что-то значил их возраст…
— Чего рассказывать? —- Он растянул в улыбке большой рот. — Просто я позавидовал трезубцу Олдриджа. Трезубец — во, как у Нептуна. Каждое острие с этаким проволочным жальцем. На моем наконечнике рыба обычно неистовствует, а у него на трезубце, я видел, замирает, будто ее чем парализует… Олдридж молча свинтил этот трезубец и протянул его мне. — Генка с минуту помолчал. —, Но он не подошел к моей стреле, резьба другая…
Роберт Николаевич сочувственно покивал головою.
Нил втайне подозревал, что он завидует не только спортивному и литературному успеху Джеймса Олдриджа, но и близости отношений этого мальчишки с английским писателем.
— Да, — без выражения сказал Роберт Николаевич. — Там, я полагаю, потрясающе интересная охота, на тех рифах. — Он скользнул взглядом по книге Ф. Д. Фэйна и Дона Мура «Боевые пловцы», что лежала под Генкиной подушкой, затем осторожно взял с подоконника нарядную крупную раковину рапаны. — Пойдем поныряем за рапанами. Нил вот рассказывает, что дно в той бухте песчаное и они там хорошо видны.
Генка успел уже умыться. Он ходил с полотенцем через плечо, слегка по-стариковски покряхтывая. У окна ветер безжалостно взъерошил его жесткие космы, только что старательно причесанные.
Допускаю, что видимость там сегодня кое-какая есть, — важно сказал он. — Но и глубины… Лучше разоблачайтесь до самых низов — пойдем сразимся в бадминтон.
Не то чтобы Генка боялся глубин — он их нисколько не боялся, — но ему хотелось уберечь от разочарования слишком резвых охотников до приключений.
Роберт Николаевич взял книжку Фэйна и Мура.
