…Погиб, сорвавшись со скалы, Ришар, ярко-рыжий оруженосец. Жерара де Мо перевезли через пропасть, перекинув поперек седла: он был сильно ранен трижды, в том числе и в живот. Теперь его жизнь качалась на неверных весах, и говорили, у него один шанс из трех, чтобы выжить. Однако отдадим юноше должное — он дрался отважно. Даже уложил здоровущего турка. Правда, потом мессиру Анри пришлось его, раненого, под прикрытием взваливать на коня — но все равно, хороший оказался боец. Жалко будет, если помрет.
Погиб, утыканный стрелами, Аламановский слуга Матье, тот самый, который любил приставать к греческим девушкам. Сам же Аламан, по счастью, даже не был ранен — так, пара царапин, да коня потерял.
Тяжело ранен был спешащий к своей «любови дальней» блистательный эн Джауфре Рюдель из свиты тулузского графа, поэт и князь Блайи. Хуже того, — он подцепил заразу, и говорили, что не рана, так лихорадка его доконают, и вопрос теперь только во времени. Убили мессира Рено — рыцаря пожилого, доброго и веселого, который однажды в гостях у Анри перекинулся с Аленом партией в шахматы — и его вчистую обыграл. Оказалось, он был немало прославлен в Шампани этим искусством, даже удостоился звания шахматного короля — а Ален-то, невежда, сел с ним за игру как ни в чем не бывало… Погибло без счета пилигримов и множество рыцарей. У графа Аршамбо Бурбонского, друга Анри, стоявшего в битве неподалеку от короля, погибли оба оруженосца, и король спросил Арно де Ножана, согласится ли тот на нового господина. Тот согласился, конечно — и не только потому, что к нему обратился с этим сам король. Просто он хотел быть при ком-то, и быть полезным тоже хотел. Как говорил потом сам Арно своему другу, война — это как игра в кости. Можно быть сколь угодно искусным или сколь угодно знатным, стреле про то неведомо. Я видел, как вокруг меня гибли превосходящие меня и оставались в живых без единой царапины те, кто и вовсе не умел сражаться. Одни короли хранимы небесами, а остальное все — дело случая, небесные шахматы. Молись, чтобы остаться живу — больше на войне ничего не помогает.
Как бы то ни было, Анри Шампанский, сын Тибо, остался в живых.
