Раймон же вместо ответа — не у каждого в жизни бывает час, когда он умеет летать, слышит пение в небе, видит огонь и свет — вместо ответа он, должно быть, глубоко зачарованный тем смутным свеченьем, белым городом вдалеке, преклонил колени и поклонился востоку, скрестив руки на груди. А может, это Ален так придумал, что он увидел там белый город — может, рыцарь просто склонился перед гробом Господним издалека, зная уже, что вблизи ему поклониться не придется… Как бы то ни было, голова Порше слетела со стен, как уродливый перезрелый плод с ветки, и полетела с развевающимися бородой и волосами вниз, на крестоносцев, разбрызгивая кровь. Как знать, в далекой-предалекой Шампани не заплакал ли в этот самый миг, пробудившись поутру, трехлетний мальчик, сын Раймона?.. Вслед за головою сбросили и тело, так что крестоносцы даже смогли похоронить товарища как подобает. Алену Раймон представлялся совершенно похожим на своего внука Аламана, только более седым, обросшим сероватой бородой за время похода. Он обещал рыцарю обязательно подумать над этой историей, и, наверное, что-нибудь написать. Как только сложится.
…Так вот, Аламан ушел с мессиром Анри жить в замок, а Ален остался в полевом лагере. На иное он, конечно же, и не рассчитывал, и потому продолжал радоваться жизни и летнему солнышку — в отличие от Жерара, чье бедное самолюбие в очередной раз получило оплеуху. Он в глубочайшей тоске сидел весь день в своем шатре, который ему предполагалось в будущем делить с господином и остальными двумя оруженосцами, и выходил на свет божий, только чтобы поесть. То, что в замок не позвали многих рыцарей куда старше и знатнее его, юношу почему-то не утешало. Как раз в эти дни лежащая на нем тень обозначилась явственно и стала столь отчетливой, что ее видели даже кони. Они слегка шарахались, когда Жерар проходил мимо. Животные часто видят разные вещи, сокрытые от людей по их невнимательности. Или по нежеланию смотреть.
Утром второго дня оруженосец вышел из палатки в очень скверном расположении духа. И как вы думаете, на кого он тотчас же наткнулся взглядом? Конечно, на того, кто легче всех мог испортить ему настроение — на Алена, уже умытого, который тащил куда-то котел с водой, напевая себе под нос, а за ухом у него торчал синенький цветочек. Вполне себе шампанского цвета цветочек, и он-то и разозлил Жерара более всего.
— Эй, ты… слуга! — рявкнул он так внезапно, что Ален расплескал немного воды от неожиданности. Прямо себе на башмаки.
