Как каждый из нас в двадцать лет.
Они помнят о смерти как старцы, хотя
Этот мир и считают тюрьмой —
Но теперь они знают цену путям,
Так дай им вернуться домой.
Кто страха не ведал, познает печаль,
Но это лучше, чем страх.
Их было больше, но вовсе не жаль
Тех из них, кто остался в горах,
А тех, кто спустился, — призри, Боже, их,
Как странника в поле зимой,
Хоть и нет у них дома, кроме рук Твоих, —
Позволь им вернуться домой…
— Это прямо про нас, — закончил Марк, — вот у славного рыцаря… э-э… не будем называть по имени — в руках всегда моральная ромашка. А топоры, выходит, у нас с Робертом. И это тоже исторически верно — топоры именно у нас в рюкзаках… А Мария…
Но закончить он не успел.
— Ребята, здесь обвал! — донесся спереди напряженный голос Гая. — Придется идти в обход. Разворачивайтесь, сейчас я вас обгоню.
Аллен дернулся. Йосеф успокаивающе сжал его руку.
Обходной путь, намеченный Гаем, вел по одному из боковых проходов. В одном месте там пришлось по очереди обнимать толстую бетонную трубу и ползти, обдирая о камень спину, протискиваясь в узкую щель. Аллен в первый раз вслух выругал проклятые пещеры и идиотов, которые их сюда заманили. Что среди идиотов он сам занимал не последнее место, он почему-то не упомянул. Марии показалось, что она застряла в дыре, и она всхлипывала в тихой истерике, пока Марк проталкивал вперед ее рюкзак. На миг, когда в руках Аллена внезапно погас фонарик и он оказался простертым в одиночестве в полной темноте, его охватил самый настоящий ужас, и из горла вырвался постыдный и ничем не контролируемый вопль. Гай посветил своим фонарем ему навстречу, и Аллен рванулся вперед с такой силой и страстью, будто его хватала за пятки вся мертвая сантехническая бригада.
Вырвавшись наконец из плена, он встал, тяжело дыша, и увидел полузаваленный проход, к которому вела проходящая над трубой узкая железная лесенка вроде той, что была при входе. Взглянув в темный провал каменной арки, Аллен почувствовал, что сердце у него подпрыгнуло и остановилось в горле: из темноты смотрело лицо.
Оно было бледным, очень бледным и одновременно каким-то расплывчатым и пятнистым, как луна. Под ним угадывались очертания тела — высокого, почти не прикрытого одеждой, похожего на холодный студень. Фигура чуть заколебалась, по призрачной плоти будто прошла волна — и с новым озарением острого страха Аллен понял, что это женщина.
Кажется, из горла его что-то вырвалось, какой-то хрип, потому что все взглянули на него, а потом увидели
