Аллен вздохнул и стал спускаться вниз. Сюда направлялась парочка явно горского вида, очевидно, ища уединения, и расхрабрившийся на одинокую прогулку Аллен что-то резко затосковал по Йосефу. «Жалко, что я такой трус, — подумал он, сбегая по блестящей белой лесенке и мимо кают первого класса (поду-умаешь, не очень-то и хотелось) направляясь к ресторану. — Плохо быть человеком, которому все время нужна защита. Персиваль небось не такой был. А уж о Галахаде и говорить-то нечего… Ну что мне сделали эти горские красавцы, что я от них сбежал? Целовались бы себе у одного борта, а я продолжал бы свои лингвистические изыскания у другого…»
В ресторане курлыкала приятная музыка, англские слова песенки сплетались в невнятные фразы, ни одной из которых, увы, Аллен не разобрал как следует. Йосеф и Гай с Кларой сидели за уединенным столиком у белых перилец, ограждавших палубу. На столе высилась бутылка газировки, Клара лениво ковыряла вилкой в салате. Происходил какой-то разговор, но, судя по расслабленным выражениям лиц, не слишком-то серьезный.
— А по-моему, он очень милый человек, — скромно возразил Йосеф, отпивая воды из пластикового стаканчика. Он был в очках — только что читал то ли газету, валявшуюся рядом на столе, то ли список ингредиентов на газировочной этикетке.
— Но вот в музыке ничего не смыслит, — не сдавался Гай. Кажется, они спорили о капитане — почтенном седоусом сэре, ходившем в белой фуражке с кокардой и вычищенном кителе. Теплоход принадлежал вольному городу Прайдери и шел под его флагом — чайка над белым косым крестом в синем поле, но капитан был родом со Стеклянных островов. Собственно, беда была не в этом — а в том, что в свои почтенные полвека он не знал никакого языка, кроме англского.
— По-моему, весьма неплохая музыка, по крайней мере ненавязчивая, — ответила Клара как раз в тот момент, когда Аллен взял четвертый стул и подсел к ним. — А ты бы, Гай, какую хотел? «Паранойю» свою любимую или мрачнущую психоделику?
— Да я фолк люблю, флейты опять же, рожки… — начал защищаться Гай. — «Паранойи» всякие — это для Марка… Кстати, интересно, он там еще жив?..
И для Роберта, подумал мельком Аллен, брату тоже нравилась эта группа. Он говорил, у них мелодии хорошие. Кроме того, они не брезговали такими словами в тексте, как «меч», «битва», «готовься к войне»… Честное рыцарское сердце Роберта не могло не купиться — мелодия хорошая, да еще и «про меч»… Милый мой брат. Как он попросил себе в подарок на день рождения, изображая изо всех сил тупого, как дерево, вояку, стихи — «э-э… что-нибудь рыцарское, про крестовые походы или про Круглый Стол…» От друзей не ускользнула тень, пробежавшая по Алленовому лицу. В этот миг закатное солнце коснулось воды, и хотя было еще светло, на палубе зажглись цветные фонарики. Корабль плыл по морю, сияя, как новогоднее украшение.
