Таков был единственный раз, как мы с тобой поссорились.
Изо всего долгого лэ негодный Рено помнил одну только строчку, первую: «Шатлен де Куси так сильно влюблен». Но этого было вполне достаточно, чтобы задразнить меня в свое удовольствие.
Единственную строчку Рено повторял то и дело — безо всякого повода, стоило только ему увидеть вместе нас с тобою. «Доброго вам утра, Мари, — неизменно сообщал он с шуточным поклоном, когда мы вместе встречались в нижней зале, чтобы отправиться на утреню. — А знаете ли вы — и вы, молодой сеньор де Куси, что так сильно влюблен — какого святого нынче день?» «Эй, шатлен де Куси! Ты что, так сильно влюблен, что не слышишь, когда тебя зовут?» — шутливо окликал он меня, смиренно возившегося — по отцовскому поручению — с чисткой колец его старой кольчуги. Отец вообще поручал мне много работы, обычно достающейся оруженосцам: Рено он гонял по делам гораздо реже, чем меня.
— Да не называй меня так! Какой я тебе шатлен Куси?
— Ничего, ничего, с домом Куси ты в родстве по матушке, может, вырастешь и шатленом станешь, главное не это — главное, что ты так сильно… на него похож.
Я весьма злился и обижался. Особенно обижала глупость дразнилки, усеченная строка, но драться с Рено я боялся, остро чувствуя разницу в силе между нами, кроме того, показывать свою ярость означало навеки подписать себе приговор. Клеймо «влюбленного» так и осталось бы со мною навсегда. Хорошо еще, у Рено хватало милосердия не дразнить меня при отце.
* * *
Новенький жонглер — такого еще не видели — появился у нас как раз в тот год, как было затмение. Тогда все подряд, взволнованные, искали в воздухе признаков грядущих катастроф — не умрет ли король? Не случится ли большой войны? А может, напротив же — христиане наконец вернут себе Гроб Господень? Или затмение предвещает закат византийского Солнца — окончательное падение Константиновой империи?
Помимо катастроф мировых, каждый ждал на свою голову мелких личных несчастий. Отец Фернанд весь адвент, и потом вплоть до Богоявления неумолчно громил грешников в каждой проповеди, сообщая по-овечьи толпящейся грустной пастве, что затемнение солнечного лика — Господень знак покаяться непосредственно нашему приходу. Сейчас я понимаю, что так оно и было — Господь посылает знаки не только всем, но и каждому, и покаяние наших бедных мужиков, да и нас с ними вместе, может послужить одной из причин, по которым солнце закрывает свое лицо от всего французского лена.
