— Я знаю.
Она надеялась только, что они не заплатят наивысшую цену за то, что взяли ее к себе.
Брок кивнул и развернул свои кожистые крылья. Мгновение спустя он уже стремительно летел в небе, одетый в одни только бриджи.
В замке ей будет не хватать Брока. Он был единственным, кого она действительно знала, ее единственным союзником. А теперь он ушел.
Айла стояла на краю скалы, ветер трепал ее волосы и платье, и в первый раз за столетия она позволила своим мыслям вернуться в те далекие дни до Дейрдре, когда Грания была еще невинным младенцем, а Лавена не была заключена в синем пламени.
Айла ждала пронзительной боли, которая появлялась всякий раз, когда она думала о сестре и племяннице, но не почувствовала ничего, кроме ноющей пустоты и сожаления о том, что могло бы быть.
— Прощай, Лавена. Пусть ты найдешь покой, который так давно искала, — прошептала Айла ветру. — Грания, моя дорогая, милая Грания, пусть чистота, которая делала тебя таким особенным ребенком, вернется к тебе после смерти. Простите меня, вы обе.
Хейден стоял, прислонившись к стене коттеджа, и подбрасывал, переворачивая в руке, кинжал. Перестройка деревни началась снова, но он был здесь не поэтому. Его цель стояла на скалах, ее взгляд ни на секунду не отрывался от моря.
Что такого было в воде, что так завораживало Айлу? Она не сдвинулась с места с тех пор, как ушла туда после ужина. Настала ночь, а она все стояла.
Арран вышел из одного из коттеджей и, отряхивая руки, приблизился к Хейдену.
— Что, как ты думаешь, она делает?
Хейден пожал плечами и сунул кинжал в ножны на боку.
— Я не знаю.
— Она стоит неподвижно, как каменная. Ларина просила оставить ее в покое, но Куин считает, что нам следует привести ее внутрь.
— Оставь ее, — сказал Хейден.
— Я же говорил тебе, что он так скажет, — хихикая, заметил Йен.
Хейден посмотрел на Йена и его коротко остриженные волосы.
— Где твой близнец?
Улыбка на лице Йена померкла.
— Ты беспокоишься, не повредит ли он Айле?
Гнев пронзил Хейдена так быстро, что он едва успел сдержать своего бога и остановить трансформацию.
— Айла когда-нибудь повредила кому-то из вас?
— Ты знаешь, что нет, — ответил Йен.
— Тогда почему он ее так ненавидит? Ведь это тебя истязали, не Дункана.
Арран опустил взгляд в землю, тогда как Йен старательно разглядывал центральную дорогу деревни.
Йен стиснул зубы.
— Дункан винит себя за то, что случилось со мной.
— А ты винишь его?
Хейден хотел знать.
Йен покачал головой:
— Никогда. Я виню лишь Дейрдре и Уильяма.
