Настроение Монтесье к концу беседы заметно улучшилось. Он лучезарно улыбнулся и развел руками:
– Абсолютно ничего! Вечеринка, каких сотни: гости вели банальные разговоры, пили, ели. Насколько я помню, в тот вечер было не так жарко, и моя кухарка приготовила великолепное фондю.
Фондю! Это уж было слишком. Я мгновенно почувствовал себя голодным, раздраженным неудачником. Пробыв два дня в Швейцарии, я ни на йоту не приблизился к разгадке пропажи девушки, лишил Соню надежды на женевскую выставку и даже не понюхал пресловутого фондю.
Мы с комиссаром переглянулись, почти одновременно поднялись и распрощались с этой парочкой отпетых мерзавцев. В отличие от Шарля, который сегодня утром проводил меня до ворот, Монтесье ограничился тем, что прошел вслед за нами до дверей. Полицейский, кропавший протокол, без лишних слов козырнул и испарился, а мы с комиссаром вышли на крыльцо. Танде потянул носом воздух.
– Великолепный аромат, – он одобрительно оглядел клумбу нежно-палевых роз, – великолепные розы.
Мы двинулись по дорожке на выход.
– Великолепный сад, – продолжил Танде тем же мечтательным тоном, – великолепный дом…
– Великолепные мерзавцы, – завершил я тираду.
Комиссар довольно хмыкнул.
Мы вышли за ворота и очутились у дома, где обитал старик, которого все запросто называли «старик Жосье».
– Кстати, не хотите ли допросить и старика Жосье? – предложил я.
Танде с удивлением округлил брови:
– Старика Жосье? Но зачем? Вряд ли он имеет отношение к этой истории, с него хватило и смерти Шарлотты. Вы же в курсе, что она была его дочерью?
Удивительно, насколько в таких маленьких городишках все в курсе самых пикантных тайн и секретов друг друга. Я раздраженно взмахнул руками – почти как злополучный Бенини.
– Разумеется, я в курсе. Тем более вам следует приглядеться к нему. Во-первых, его балкон выходит в сад Монтесье, а стало быть, он вполне мог что-то видеть в тот самый вечер. Знаете ли, одинокие старики подолгу не могут заснуть и для развлечения пялятся в окно.
– А что «во-вторых»? – полюбопытствовал комиссар.
– Могу на что угодно с вами поспорить, что смерть Шарлотты и исчезновение Ольги как-то связаны.
– Как же?
Мы шли по улице и остановились на тротуаре у дома Лорен. Комиссар, широко улыбаясь, по-мальчишески беспечно засунул руки в карманы брюк. Его такой простой вопрос поставил меня в затруднительное положение. В самом деле, что я мог ответить? Что Ольга жила в комнате Шарлотты, спала в ее кровати, где Шарлотта видела странные сны, педантично записывая их в дневник? Как бы прореагировал комиссар, если бы я сообщил, что читал описание этих снов, в которых фигурирует подозрительный тип с треугольным лицом, и что, наконец, я сам видел сон, где Шарлотта – или ее дух? – вела меня к запертой двери?
