Сегодня вид за окном был не особенно веселым, но тем более уютной и теплой казалась моя кухня, кроме чисто внешнего симпатичного дизайна снабженная всеми современными прибамбасами, призванными сделать жизнь одиноких мужчин беззаботной и радостной. Поскольку в то утро меня взволновал таинственный сон, да и погода не вызывала вдохновения, я решил ограничиться пиццей с ветчиной, сунув пару штук в микроволновку. Тем временем, занимаясь помолом кофе на ручной кофемолке, я наблюдал, как на специальной площадке рядом с оранжереей Васек тщательно отмывает аккуратно сложенные шланги и свои сапоги. После процедуры омовения он исчез вместе со шлангами в оранжерее и через пять минут появился уже в кроссовках, джинсах и свитере, румяный и тщательно причесанный на косой пробор. В оранжерее имеется специальная комната, где Васек переодевается и наводит красоту, после чего по чистой, мощенной плиткой дорожке, через террасу попадает на кухню без следа какой-нибудь пыли на подошвах. Чистота в доме и даже в саду, с его газонами и гравиевыми тропинками, – наш с Васьком пунктик. Согласитесь со мной: каждый имеет право на невинный бзик.
– Что-то ты сегодня рано вскочил, на тебя это не похоже, – приветствовал меня Васек, тут же подозрительно потянув носом. – Никак на завтрак у нас будет пицца? Конечно, полуфабрикат.
Я пожал плечами:
– Ну и что? Вполне приличный полуфабрикат, полмира ими питается. Не делайте из еды культа, уважаемый.
Несмотря на нелюбовь к полуфабрикатам, Васек в мгновение ока уничтожил свою порцию, и за кофе (надо сказать, на завтрак мы всегда ставим джезву на две большие кружки) я рассказал ему свой странный сон. Бесконечный лабиринт чистеньких улочек, цветы и дома и раскаленное солнце – я вновь, как наяву, пережил все перипетии, лишь удивляясь, что это был только сон.
Между тем реакция прагматика Васька была сдержанно иронической.
– Ты придаешь слишком большое значение снам, – кратко прокомментировал мое взволнованное повествование Васек.
Разумеется, я не мог с ним согласиться. У меня нет привычки придавать большое значение снам. По большей части я их просто не запоминаю: сумбурная мешанина из переживаний дня, смутных ожиданий, нереализованных желаний. Когда умерла моя любимая бабуля Варвара, что всю жизнь прожила в деревне Перепелкино под славным городом Тулой, какое-то время сны были напоминанием о ней: она появлялась в них разной, то совсем молодой, какой я ее никогда не знал, то больной и усталой. Один раз мне приснилось, что она сошла с ума. И все-таки я не часто думаю об этом; сны – часть нашего нереализованного «я», и только.
