— Выпей, — она протянула его Свете.
Та сделала несколько глотков и вернула стакан.
— Спасибо, — пролепетала девушка.
— Вы уж извините, — произнесла Елена Владимировна.
— Ничего-ничего, — пробормотал я.
— Надеюсь, мы больше вас не потревожим. Спокойной ночи, — с этими словами Елена Владимировна оставила нас одних.
— Может быть, я все-таки поеду домой?! — спросила девушка.
— Ложись спать, — махнул я рукой, — это же просто ежик.
Девушка пожала плечами и полезла под одеяло. А я устроился на полу.
Я лежал на спине и перебирал в уме события прошедшего дня. Переезд, дворник дядя Саша, сошедший с ума Воронков, его аппетитная жена, угрюмый Витя, Света, банда злобных кавказцев, ежик в дозоре… Мысли мои начали путаться, некоторое время я пытался бороться со сном, размышляя о всякой всячине, но, в конце концов, не выдержал. Мне начало грезиться какое-то сновидение, сознание медленно покидало меня, и неожиданно я куда-то провалился.
Обычно в таких случаях спящего человека охватывает глубокий сон до самого утра. Но вместо этого ко мне вернулось сознание, и я стал мыслить ясно и четко, отлично ориентируясь в происходящем, как будто я только что встал после восьмичасового сна, выпил две чашки крепкого кофе, выкурил сигарету и обругал матом дежурного по роте. Я лежал на полу на сымпровизированной постели, подо мной был жесткий паркет, и в то же время я продолжал куда-то падать со все возрастающей скоростью, причем, я падал один, а мое ложе оставалось на месте. Меня охватила паника, потому что со мною происходило нечто, не поддающееся никаким разумным объяснениям. Я пытался кричать, но крик застрял в горле. И вдруг я отделился от собственного тела. Да-да, я стал ощущать себя отдельно от физической оболочки. Тело оказалось чем-то вроде скафандра. Я продолжал падать теперь уже с реактивной скоростью, меня колотила дрожь и оглушал дикий рев. И кончилось тем, что я вылетел через затылок из собственного тела и повис в воздухе, как нечто невидимое и не имеющее ни формы, ни цвета. Я умер, — вот первое, о чем я подумал, сверху глядя на себя, распростершегося на полу. Второе — о том, что вопреки вызубренному в военном училище историческому материализму и после смерти можно жить. По крайней мере, я продолжал мыслить и видел сразу же все вокруг. Такими были мои ощущения в первый миг после того, как покинул бренное тело. А в следующее мгновение меня охватил такой неописуемый ужас, какого я не испытывал никогда в жизни ни до, ни после этого астрального путешествия.
