– Боже.
– Отец перевалился на спину, но опять не проснулся, и тогда я стянул
одеяло и стал изучать его тело. Потом перебрался к нему в ноги и
дотронулся до его члена языком.
– Нет, ты меня разыгрываешь.
– Если бы. Дома я пересмотрел папину коллекцию порнографии и знал,
что делать. Я сосал член, а он тем временем медленно разрастался.
– Твой отец не спал?
– Да. Я ничего не подозревал, пока он вдруг не застонал. Я страшно
испугался, но он молча надавил мне на голову и заставил продолжить.
– Насильно?
– Нет. Понимаешь, я вдруг понял, что он лежал и получал удовольствие,
он, может быть, даже не отдавал себе отчета в том, что происходит. И я
тоже сбрендил.
– Жуть, значит, он тебя не остановил, не наорал на тебя?
– Он кончил мне в рот, потом обнял меня, поцеловал в ухо и опять
заснул.
– Невероятно. Но за что ты его в таком случае ненавидишь? Ведь он не
принуждал тебя, не сделал тебе больно, даже потом не унизил.
– Не знаю, поймешь ли ты. Поступив так, отец как будто благословил
меня.
101
– На что?
– На порок. Своими действиями папа как будто показал мне, что так
можно. А так нельзя. И именно тем, что он не избил меня и хотя бы в
грубых выражениях не объяснил весь ужас моих действий, он как бы стер
грань между «можно» и «нельзя». Он лишил меня морали.
– По-моему, ты додумываешь.
– Знаешь, притом, что папа был очень сложным человеком, он всегда
оставался для меня авторитетом. Он мне многое запрещал и так меня
воспитывал. Он меня колотил, но за дело. А в том случае, когда
необходимо было проявить настоящий гнев, отец поддался собственной
слабости и именно что благословил меня.
– Все-таки ты не прав. Ну, положим, он тебя наказал, но ведь таким
образом не перевоспитать. Ты бы остался при своих желаниях, только
подавлял бы их и боялся. Ты сам ведь сказал, что нельзя подавлять
сексуальное влечение, нужно научиться его преобразовывать.
– Вань, проблема не в этом. Уже в двенадцать лет я был очень умным
парнем, и объясни мне отец мой проступок – я бы понял. Через некоторое
время я бы сделал соответствующие выводы, а так остался с фактом, что
порок – это нормально и что даже мой отец не видит в этом ничего
ужасного. Проблема не в сексуальной ориентации, а в узаконивании моим
отцом похоти и греха. Ведь, в конце концов, избил же он меня за то, что я
однажды убил котенка, и я моментально понял, что совершил что-то
