– О твоих приключениях, в частности об этой Нелли.
– Надо же, оказывается, она все-таки меня слушает.
– Лена очень хороший человек. И она о тебе беспокоится. Думает, что
ты…
– Не в себе?
72
– Да, но она это не цинично сказала, она, действительно, волновалась.
– Как благородно.
– И попросила, чтобы в ее отсутствие я за тобой присмотрел.
– А ты, наивная душа, с порога выложил все карты.
– Понимаешь, я, конечно, с Леной согласился, но сам не очень верю, что
ты тронулся.
– Диего, ты великолепно подбираешь слова. Тебе надо работать в
психологической помощи тем, кто неожиданно потерял близких.
– Меня тоже считали сумасшедшим. Еще в Португалии. Я поэтому и
уехал в Россию, получил здесь замечательное образование, а главное
избежал смирительной рубашки.
– А что случилось?
– В конце 80-х в Лиссабоне получила широкое признание одна
политическая партия, я тогда подрабатывал журналистом и интуитивно
прочувствовал в этом сенсационный материал. Дело в том, что костяк
партии составляли бывшие богословы и такие же бывшие агностики, эта
тенденция показалось мне интригующей, и незаметно я влился в их ряды,
чтобы чего-нибудь разнюхать. Втерся в доверие, стал участвовать в редких
закрытых собраниях, содержание которых они вряд ли хотели сделать
предметом гласности.
– Ягненочек, смилуйся, пожалуйста, – говори медленнее и тише…
– О’кей. Я так и не понял до конца, что это были за люди, то ли
сумасшедшие, то ли какие-то сектанты. По наведенным справкам все они
были образованными, уважаемыми в своих областях людьми,
богословами, философами, но почему-то резко свернули со своей дорожки
и решили уйти в политику. Их коллеги считали это неразумным и даже
подозрительным. Они несли полный бред на своих собраниях. Говорили о
каких-то отвернувшихся богах, будто атеизм получил распространение не
из-за торжества разума и того, что бога действительно нет, а из-за того, что
все известные и почитаемые боги сами отвернулись от людей и ушли в
другие, более высокие миры, предоставив землян самим себе. Еще помню
какую-то чушь о том, что человеческая душа с тех пор перестала быть
бессмертной. В общем, не долго думая, а я тогда был честолюбивым,
нетерпимым и чересчур поспешным, я решил все-таки просветить
общество на счет тех, за кого оно хочет голосовать. Разразился жуткий
