задницу со стороны совершенно невыгодных мне людей. Одного я все-таки
огрел сумочкой по башке. За всех миловидных женщин и за синяки на их
задницах!
Сцена меня не смутила. В подобных заведениях музыка всегда служит
фоном, и я совершенно не рассчитывал на моментальное признание, а
тем более уж на внимание. Однако стоило мне запеть глубоким,
совершенно не женским голосом, все на меня тут же пооборачивались. Как
если бы незаконнорожденная дочь Натальи Медведевой снималась в
римейке старого доброго фильма «Виктор/Виктория» – слишком дерзко,
чтобы даже предполагать. Пел я при этом нормально, чем сам себя
63
удивил. Главное было не делать лишних движений, точнее вообще их не
производить – слишком велик оказался риск дать петуха. Репертуар у меня
был «мрачнячок»: все больше песни Marianne Faithful, Cat Power и Beth
Orton, не обошлось и без любимой мной Билли Холидей. Публика
воспринимала это очень миролюбиво, а по вздернутому большому пальцу
Диего, который чудом мелькнул сквозь лучи софитов, я понял, что
увольнение мне не грозит. Три раза я даже заслужил всеобщие громкие
аплодисменты. После исполненного по-немецки опуса группы Rosenstolz
«Nur Einmal Noh» (если бы я хоть слово из него понимал) и «Love Is A
Drug» Roxy Music. А овация следом за «Glory Box» ансамбля Portishead
сама собой разумелась. Молодые джазисты создали всему этому
разнообразию замечательное, а главное – импровизированное
сопровождение. Я давно так не веселился. Горло смачивал вискарем.
Величественно сойдя со сцены, я наткнулся на сюрприз. Только много
позже можно было назвать его приятным, а в тот миг я смутился. За
столиком около сцены в полном одиночестве сидела моя старая подруга, с
которой я глупейшим образом разошелся пару лет назад. Сохраняя
хорошую мину при плохой игре (плохую мину при хорошей игре можно
сохранять только во время орального секса), я прямиком направился к ее
столику и молча сел, манерно прижав к плечу свой полупустой бокал.
Лена посмотрела на меня оценивающе, без улыбки, чуть склонив голову
набок. Потом откинулась на спинку стула и беззлобно сообщила:
– Я всегда знала, что ты так кончишь.
Ответ уже был готов:
– Могла бы и предупредить.
Она все-таки улыбнулась.
– Виски будешь?
– А то. Мне другого и не остается.
Если я за месяц соскучился по Диего, с которым общался не больше
